Неточные совпадения
Он не мог вынести того, что «апостолы проповедовали, мученики страдали, поэты пели,
живописцы писали и рыцари блистали на турнирах для того только, чтобы
французский или немецкий или русский буржуа в безобразной комической своей одежде благодушествовал бы „индивидуально“ и „коллективно“ на развалинах всего этого прежнего величия».
Недостает только Наполеона I, стоящего за портьерой, в полутени, и тех богатых, роскошных форм, на которые так щедры
французские живописцы…
Неточные совпадения
Княгиня видела, что Кити читает по вечерам
французское Евангелие, которое ей подарила госпожа Шталь, чего она прежде не делала; что она избегает светских знакомых и сходится с больными, находившимися под покровительством Вареньки, и в особенности с одним бедным семейством больного
живописца Петрова.
Вот слова, наиболее характеризующие К. Леонтьева: «Не ужасно ли и не обидно ли было бы думать, что Моисей восходил на Синай, что эллины строили себе изящные Акрополи, римляне вели пунические войны, что гениальный красавец Александр в пернатом каком-нибудь шлеме переходил Граник и бился под Арбеллами, что апостолы проповедовали, мученики страдали, поэты пели,
живописцы писали и рыцари блистали на турнирах для того только, чтобы
французский, или немецкий, или русский буржуа в безобразной комической своей одежде благодушествовал бы „индивидуально“ и „коллективно“ на развалинах всего этого прошлого величия?..
Яичница. Ну, черт с
французским! Но как сваха-то проклятая… Ах ты, бестия эдакая, ведьма! Ведь если бы вы знали, какими словами она расписала!
Живописец, вот совершенный
живописец! «Дом, флигеля, говорит, на фундаментах, серебряные ложки, сани», — вот садись, да и катайся! — словом, в романе редко выберется такая страница. Ах ты, подошва ты старая! Попадись только ты мне…
В одну минуту я принес чернильницу с пером, и дядя широкою, густою чертою вымарал
французскую подпись и крупными русскими буквами, полууставом, подписал под ней имя и фамилию рисовавшего
живописца: кажется, первый попался Кипренский.
А когда исполнилось мне двадцать годов, стали нас распределять по наукам: кого в музыканты, кого в часовщики, кого в
живописцы, кого
французскому учиться, чтоб с молодым князем с Борисом Алексеевичем в Париж отправить.