У немца может быть идея интернационализма, но это будет интернационализм после выполнения германской расой своей цивилизаторской миссии, после германизации
славянского Востока и подчинения Германии всего Ближнего Востока.
Неточные совпадения
Такой русский,
славянский «мессианизм» исповедовал Бакунин, для которого зарево мирового пожара должно было начаться из России, который верил в революционный свет с
Востока.
Вот как характеризует Маркс стремление к объединению и освобождению славян: «Зародилось в рабочих кабинетах некоторых
славянских дилетантов исторической науки то смехотворное антиисторическое движение, которое замышляло не что иное, как подчинение цивилизованного Запада варварскому
Востоку; подчинение города деревне; торговли, промышленности, науки — примитивной агрикультуре
славянских крепостных.
История истекшего тысячелетия должна была им показать, что такой шаг назад невозможен; что если вся область к
востоку от Эльбы и Заале, некогда заселенная целой семьей родственных между собой
славянских народов, сделалась немецкой, то этот факт указывает только историческую тенденцию и вместе с тем физическую и интеллектуальную способность немецкой нации подчинять себе своих старых восточных соседей, поглощать и ассимилировать их; что эта ассимилирующая тенденция немцев всегда служила и еще служит одним из могущественнейших средств распространения западноевропейской цивилизации на
восток европейского континента» (курсив мой — Н. Б.) (стр. 116-117).
Неточные совпадения
Для славянофилов Польша была тем Западом внутри
славянского мира, которому они всегда противополагали русский православный
Восток, носитель высшего духовного типа и полноты религиозной истины.
Я все надеюсь, что не с гнилого Запада явится заря, а с
Востока, то есть от соединения
славянских племен.
— А независимость Сербии? Зверства турок? Первые добровольцы? И теперь не понимаешь? Ха-ха!.. Так я тебе скажу: это мое спасение, мой последний ход… Ты видишь, вон там сидит на скамейке дама и злится, а человек, на которого она злится, возьмет да и уйдет добровольцем освобождать братьев славян от турецкого зверства. Ведь это, голубчик, целая идеища… Я даже во сне вижу этих турок. Во мне просыпается наша
славянская стихийная тяга на
Восток…
Тучи громадных событий скоплялись на
Востоке:
славянский вопрос все более и более начинал заинтересовывать общество; газеты кричали, перебранивались между собой: одни, которым и в мирное время было хорошо, желали мира; другие, которые или совсем погасали, или начинали погасать, желали войны; телеграммы изоврались и изолгались до последней степени; в комитеты
славянские сыпались сотни тысяч; сборщицы в кружку с красным крестом появились на всех сборищах, торжищах и улицах; бедных добровольцев, как баранов на убой, отправляли целыми вагонами в Сербию; портрет генерала Черняева виднелся во всех почти лавочках.
Разрыв между державою-освободительницей и ее созданием — Болгарией — причинил глубокую скорбь всем истинным
славянским патриотам, верящим в политические задачи России на христианском
востоке.