Неточные совпадения
В России не будет свободного гражданства, пока русские будут жить под
властью демонической
идеи класса.
Русские проявили такую слабость, что отдали себя во
власть немецкой
идеи.
Для выхода же из трагического бессилия необходим внутренний психический сдвиг, необходима иная духовная атмосфера
власти, более свободная, более правдолюбивая, воодушевленная не корыстными, классовыми и слишком человеческими
идеями, а объективными национальными и государственными
идеями, не зависящими от человеческого произвола.
Для меня совершенно ясно, что пребывание у
власти русской революционной интеллигенции и те эксперименты, которые она делает над несчастной Россией, есть ее конец, ее могила, есть демонстрация лжи ее основных
идей и принципов.
И даже более: довольно долго после этого самая
идея власти, стихийной и не подлежащей критике, продолжала стоять в моем уме, чуть тронутая где-то в глубине сознания, как личинка трогает под землей корень еще живого растения. Но с этого вечера у меня уже были предметы первой «политической» антипатии. Это был министр Толстой и, главное, — Катков, из-за которых мне стал недоступен университет и предстоит изучать ненавистную математику…
— Если уж вы обратились ко мне с этим вопросом, — сказал я, — то я позволю себе не согласиться с вами. Мне кажется, они вправе требовать от «власти» гарантии успеха правого дела на легальном пути. Иначе в чем же состоит самая
идея власти?.. Не думаете ли вы, что раз миру воспрещен самосуд, то тем самым взяты известные обязательства? И если они не исполняются, то…
Неточные совпадения
— И не воспитывайте меня анархистом, — анархизм воспитывается именно бессилием
власти, да-с! Только гимназисты верят, что воспитывают —
идеи. Чепуха! Церковь две тысячи лет внушает: «возлюбите друг друга», «да единомыслием исповемы» — как там она поет? Черта два — единомыслие, когда у меня дом — в один этаж, а у соседа — в три! — неожиданно закончил он.
«
Власть идей, очевидно, кончилась, настала очередь возмущенных чувств…»
— Одни из этих артистов просто утопают в картах, в вине, — продолжал Райский, — другие ищут роли. Есть и дон-кихоты между ними: они хватаются за какую-нибудь невозможную
идею, преследуют ее иногда искренно; вообразят себя пророками и апостольствуют в кружках слабых голов, по трактирам. Это легче, чем работать. Проврутся что-нибудь дерзко про
власть, их переводят, пересылают с места на место. Они всем в тягость, везде надоели. Кончают они различно, смотря по характеру: кто угодит, вот как вы, на смирение…
Тит Никоныч, попытавшись несколько раз, но тщетно, примирить ее с
идеей об общем благе, ограничился тем, что мирил ее с местными
властями и полицией.
Мы должны заставить поверить в нас, в силу нашей национальной воли, в чистоту нашего национального сознания, заставить увидеть нашу «
идею», которую мы несем миру, заставить забыть и простить исторические грехи нашей
власти.