Неточные совпадения
И самой интеллигенции нужно проповедовать, что основным разделением мира и человечества остается не временное разделение на царство «социалистическое» и царство «буржуазное», а
вечное разделение на царство
правды и лжи, добра и зла, царство божеское и диавольское, Христово и антихристово.
Все это ведет к сознанию той
вечной истины, что возрождение народа не может быть внешним, исключительно материально-социальным, что оно должно быть прежде всего внутренним изменением души народа, победой в ней
правды над ложью, Бога над идолами, духовным оздоровлением человеческой личности.
Все политики и все социальные интересы и социальные устроения — ничто по сравнению с
вечным светом
правды, с духовной жизнью человека.
— Повторяю: значит, — сообщил я вам не свою, а древнюю и
вечную правду, воскрешению коей да послужим дружно, мужественно и не щадя себя.
Мой иррационализм или сверхрационализм прошел через «просвещение», не в смысле французских течений XVIII века, а в смысле Канта, который формулировал
вечную правду «просвещения» и с ней связывал свое учение об автономии.
— Да, всё это
вечная правда, мы — сильнее смерти, мы, которые непрерывно дарим миру мудрецов, поэтов и героев, мы, кто сеет в нем всё, чем он славен!
Неточные совпадения
— N'est-ce pas? [Не
правда ли? (франц.)] Cher enfant, истинное остроумие исчезает, чем дальше, тем пуще. Eh, mais… C'est moi qui connaît les femmes! [А между тем… Я-то знаю женщин! (франц.)] Поверь, жизнь всякой женщины, что бы она там ни проповедовала, это —
вечное искание, кому бы подчиниться… так сказать, жажда подчиниться. И заметь себе — без единого исключения.
Кто-то предложил вопрос:
правда ли, что спастись можно только в восточно — православной церкви, а все остальное человечество, ничего о ней не знающее или остающееся верным исповеданию отцов, обречено на
вечные страдания…
Протестантизм в начале своем был мистичен, [Германская мистика и есть то, что было великого и
вечного в протестантизме.] но не имел в себе творческих религиозных сил, нес с собой лишь отрицательную
правду и в дальнейшем своем развитии перешел в рационализм.
В нем сердце черствеет и дремлет, // В нем царствует
вечный, рассчитанный хлад // И пылкую
правду объемлет…
Мыльников провел почти целых три месяца в каком-то чаду, так что это
вечное похмелье надоело наконец и ему самому. Главное, куда ни приди — везде на тебя смотрят как на свой карман. Это, в конце концов, было просто обидно.
Правда, Мыльников успел поругаться по нескольку раз со своими благоприятелями, но каждое такое недоразумение заканчивалось новой попойкой.