Неточные совпадения
Если в греческой мысли, у Плотина, в идеалистической философии интеллектуальный элемент, признанный духовным по преимуществу, вытесняет элемент сердечный, душевно-эмоциональный, то в аскетической святоотеческой
литературе и в
литературе мистической нередко интеллектуальный элемент отнесен к душевному, а не духовному, и вытесняется.
В России в начале XIX века было довольно сильное мистическое движение, много было мистических кружков, была обширная
мистическая литература, переводная и оригинальная.
Бог, как Трансцендентное, бесконечно, абсолютно далек и чужд миру, к Нему нет и не может быть никаких закономерных, методических путей, но именно поэтому Он в снисхождении Своем становится бесконечно близок нам, есть самое близкое, самое интимное, самое внутреннее, самое имманентное в нас, находится ближе к нам, чем мы сами [Эту мысль с особенной яркостью в
мистической литературе из восточных церковных писателей выражает Николай Кавасила (XIV век), из западных Фома Кемпийский (О подражании Христу).
Идея о человеке как микрокосме, столь многократно высказывавшаяся в философской и
мистической литературе старого и нового времени [Учение о «микрокосме» встречается в сохранившихся астрологических книгах у Манилия и у Фирмика, а равно и в герметических книгах, оно же содержится и в главном сочинении по египетской астрологии Нехепсо и Петози-риса (Dieterich Eine Mithrasliturgie, 55).
Неточные совпадения
Русская народная жизнь с ее
мистическими сектами, и русская
литература, и русская мысль, и жуткая судьба русских писателей, и судьба русской интеллигенции, оторвавшейся от почвы и в то же время столь характерно национальной, все, все дает нам право утверждать тот тезис, что Россия — страна бесконечной свободы и духовных далей, страна странников, скитальцев и искателей, страна мятежная и жуткая в своей стихийности, в своем народном дионисизме, не желающем знать формы.
Подобного поклонения государственной силе, как
мистическому факту истории, еще не было в русской
литературе.
А. Белый характерен для разных течений начала века, потому что он не мог оставаться в чистой
литературе и в эстетическом сознании, его символизм носил
мистический и оккультический характер, он отражал все духовные настроения и искания эпохи.
Из учителей церкви любил я главным образом Оригена и особенно святого Григория Нисского; из аскетико-мистической
литературы глубже других мне казался Исаак Сирианин.
Гюисманс замечателен как исследователь католического культа и католической мистики, книги его наполнены глубокими мыслями о готике, о литургике, о примитивах, о
мистических книгах и ценными замечаниями по истории искусства и
литературы.