Но нужно сказать, что, хотя
мир истории и культуры ближе к экзистенциальному субъекту, чем объективная природа, изучаемая физико-математическими науками, мир этот также объективирован и отвлечен от экзистенциального субъекта.
Неточные совпадения
История есть более наш собственный
мир, чем природа.
Дух означает прерывность, прерывность в жизни
мира, в
истории мира.
В объективной
истории мира нет ничего священного, а есть лишь условная символизация, священное есть лишь в
мире существования, лишь в экзистенциальных субъектах.
Церковь, как организованный социальный институт в
истории, подлежит законам объективированного
мира, находится во власти утилитарности, в ней затемнена Истина.
Это значит, что
мир должен кончиться, что
история должна кончиться, что
мир объективный должен угаснуть и замениться
миром существования,
миром подлинных реальностей,
миром свободы.
Христианство в своей
истории аскетически отрицало
мир и вместе с тем оно было приспособлено к
миру, слишком приспособлено.
Исканием внутреннего избавления от страдания, не своего только, но и страдания
мира и человека, полна духовная
история человечества.
Но
история мира, лежащего во зле, знает более потрясающую судьбу безвинного страдальца, чем судьба Иова, судьба Сократа и многого множества людей.
Вся
история мира имеет роковую тенденцию оседать в царстве буржуазности, оплотняться в духе буржуазности.
В мистике же и в мистическом богопознании душа обращена к Богу не проявленному, не открывшемуся в
истории мира, к Богу, к которому не применим и образ Творца, к Богу апофатическому.
Профетический духовный опыт противоположен апатии, бесстрастию, равнодушию к судьбам
мира и
истории.
Призвание всегда связано с творчеством, творчество же обращено к
миру и другим людям, к обществу, к
истории.
В
истории мира происходит противоборство двух начал: субъективности, духовности, первореальности, свободы, истины, правды, любви, человечности и объективности, мирности, детерминизма извне, пользы, устроения, силы, власти.
Неточные совпадения
Мельком, словно во сне, припоминались некоторым старикам примеры из
истории, а в особенности из эпохи, когда градоначальствовал Бородавкин, который навел в город оловянных солдатиков и однажды, в минуту безумной отваги, скомандовал им:"Ломай!"Но ведь тогда все-таки была война, а теперь… без всякого повода… среди глубокого земского
мира…
Понимая всю важность этих вопросов, издатель настоящей летописи считает возможным ответить на них нижеследующее:
история города Глупова прежде всего представляет собой
мир чудес, отвергать который можно лишь тогда, когда отвергается существование чудес вообще.
Несмотря на то, что недослушанный план Сергея Ивановича о том, как освобожденный сорокамиллионный
мир Славян должен вместе с Россией начать новую эпоху в
истории, очень заинтересовал его, как нечто совершенно новое для него, несмотря на то, что и любопытство и беспокойство о том, зачем его звали, тревожили его, — как только он остался один, выйдя из гостиной, он тотчас же вспомнил свои утренние мысли.
Уж было немало таких примеров: просто в
мире, да и по
истории тоже».
Но тут уж начинается новая
история,
история постепенного обновления человека,
история постепенного перерождения его, постепенного перехода из одного
мира в другой, знакомства с новою, доселе совершенно неведомою действительностью. Это могло бы составить тему нового рассказа, — но теперешний рассказ наш окончен.