Неточные совпадения
Ночь была черная и дождливая. Ветер дул все время с северо-востока порывами, то усиливаясь, то ослабевая. Где-то в стороне скрипело дерево. Оно точно жаловалось
на непогоду, но никто не внимал его стонам. Все живое попряталось в норы, только мы одни блуждали по лесу, стараясь выйти
на реку Улике.
С закатом солнца ветер засвежел, небо покрылось тучами, и море еще более взволновалось. Сквозь мрак виднелись белые гребни волн, слабо фосфоресцирующие. Они с оглушительным грохотом бросались
на берег. Всю
ночь металось море, всю
ночь гремела прибрежная галька и в рокоте этом слышалось что-то неумолимое, вечное.
Рано утром один из стрелков ходил
на охоту за нерпами. Возвратясь, он сообщил, что бурей
ночью мертвую касатку снова унесло в море. Я не придал его словам никакого значения, но орочи нашли это вполне естественным: Тэму вернулся, принял свой обычный вид и ушел в свою родную стихию.
Был один из тех знойных июльских дней, когда нагретая солнцем земля не успевает за
ночь излучить тепло в мировое пространство, а
на другое утро, накопляет его еще больше, и от этого становится невыносимо душно.
Очевидно, лоси привыкли к тому, что сюда можно выходить во всякое время дня и
ночи, чтобы понежиться
на прохладном морском берегу, где нет докучливых, кровь сосущих насекомых.
Сумерки быстро спускались
на землю. В море творилось что-то невероятное. Нельзя было рассмотреть, где кончается вода и где начинается небо. Надвигающаяся
ночь, темное небо, сыпавшее дождем с изморозью, туман — все это смешалось в общем хаосе. Страшные волны вздымались и спереди и сзади. Они налетали неожиданно и так же неожиданно исчезали,
на месте их появлялась глубокая впадина, и тогда казалось, будто лодка катится в пропасть.
Если нам удастся обогнуть его — мы спасены, но до этого желанного мыса было еще далеко. Темная
ночь уже опускалась
на землю, и обезумевший океан погружался в глубокий мрак. Следить за волнением стало невозможно. Все люди впали в какую-то апатию, и это было хуже чем усталость, это было полное безразличие, полное равнодушие к своей участи. Беда, если в такую минуту у человека является убеждение, что он погиб, — тогда он погиб окончательно.
Когда мы немного просохли, то начали ставить палатку и греть чай. Только теперь я почувствовал себя совершенно измученным и разбитым. Я лег около костра, но, несмотря
на усталость, не мог уснуть. Моим спутникам тоже не спалось. Всю
ночь мы просидели у огня, дремали и слушали, как бушевало море.
Утром он сказал, что
ночью было еще два слабых толчка, но я за день так устал, что спал, как убитый, и ничего не слышал. С бивака мы снялись с некоторой надеждой
на успех. За
ночь наша лыжница хорошо занастилась, и потому девять километров мы прошли скоро и без всяких приключений.
Случалось, что протоптанную накануне дорогу заметало
ночью ветром, и тогда надо было протаптывать ее снова. Бывали случаи, когда
на возвратном пути мы не находили своей лыжницы: ее заносило следом за нами. Тогда мы шли целиною, лишь бы поскорее дойти до бивака и дать отдых измученным ногам.
Мы шли еще некоторое время.
На землю надвигалась
ночь с востока. Как только скрылось солнце, узкая алая лента растянулась по горизонту, но и она уже начала тускнеть, как остывающее раскаленное докрасна железо. Кое-где замигали звезды, а между тем впереди нигде не было видно огней. Напрасно мы напрягали зрение и всматривались в сумрак, который быстро сгущался и обволакивал землю. Впереди по-прежнему плес за плесом, протока за протокой сменяли друг друга с поразительным однообразием.
Около часа
ночи Ноздрин стал просить разрешения
на отдых, обещая нас догнать очень скоро.
Неточные совпадения
Впереди летит — ясным соколом, // Позади летит — черным вороном, // Впереди летит — не укатится, // Позади летит — не останется… // Лишилась я родителей… // Слыхали
ночи темные, // Слыхали ветры буйные // Сиротскую печаль, // А вам нет ну́жды сказывать… //
На Демину могилочку // Поплакать я пошла.
Да черт его со временем // Нанес-таки
на барина: // Везет Агап бревно // (Вишь, мало
ночи глупому, // Так воровать отправился // Лес — среди бела дня!),
Под песню ту удалую // Раздумалась, расплакалась // Молодушка одна: // «Мой век — что день без солнышка, // Мой век — что
ночь без месяца, // А я, млада-младешенька, // Что борзый конь
на привязи, // Что ласточка без крыл! // Мой старый муж, ревнивый муж, // Напился пьян, храпом храпит, // Меня, младу-младешеньку, // И сонный сторожит!» // Так плакалась молодушка // Да с возу вдруг и спрыгнула! // «Куда?» — кричит ревнивый муж, // Привстал — и бабу за косу, // Как редьку за вихор!
Нет великой оборонушки! // Кабы знали вы да ведали, //
На кого вы дочь покинули, // Что без вас я выношу? //
Ночь — слезами обливаюся, // День — как травка пристилаюся… // Я потупленную голову, // Сердце гневное ношу!..
На Деминой могилочке // Я день и
ночь жила.