Неточные совпадения
Значит в темноте мы все время кружили по одному и тому же
месту, постоянно натыкаясь
на эти три гроба.
На мгновение жаба пропадала, но вслед за тем из белой пены опять появлялась ее голова
на том же
месте.
Достигнув вершины, они тотчас поворачивались и начинали спуск по стебельку или, расправив жесткие надкрылья, вдруг снимались с
места и перелетали
на другое растение, где торопливо начинали тот же осмотр.
Я отодвинулся от выступа шага
на два, а Ноздрин пошел искать, нельзя ли взобраться
на карниз где-нибудь в другом
месте.
Затем орлан сорвался с ветки и стремительно полетел по наклонной плоскости, забирая влево и стараясь как можно скорее выравняться с противником. Другая птица, что была выше него, начала трепетать крыльями, чтобы задержаться
на одном
месте, но потом вдруг стремительно кинулась
на своего врага, промахнулась и так снизила, что едва не задела меня своим крылом.
Забросив ружье за плечо, я пошел по левому нагорному краю долины. Выбрав
место поположе, я поднялся к одной из ближайших седловин
на хребтике и сел здесь отдохнуть.
Местами над морем нависли большие плоские глыбы, которые каким-то чудом держались
на весу, некоторые из них имели вид полок гигантской этажерки, подпираемых снизу громадными кронштейнами.
Тогда упавшая птица отлетала немного, но тотчас старалась вернуться
на прежнее
место или сесть рядом.
Несмотря
на то, что мы проходили очень близко к скале, все птицы сидели крепко и не хотели покидать своих
мест.
Мало-помалу бакланы, топорки, каменушки, чайки и кайры стали успокаиваться и возвращаться
на свои
места.
На фоне светлого неба темной массой выделялся птичий утес, где тысячами собрались пернатые, чтобы вывести птенцов, научить их плавать, летать, добывать себе пищу, которые в свою очередь и
на том же самом
месте тоже будут выводить себе подобных.
Вечерняя заря угасла, и только узенькая багровая полоска
на горизонте показывала
место, где скрылось солнце.
Когда был вскрыт желудок старой лосихи и выброшено
на землю его содержимое, я увидел, что стенки его находятся в каком-то странном движении. Присмотревшись поближе, я увидел, что вся внутренняя оболочка желудка сплошь покрыта присосавшимися личинками паутов. Некоторые из них отвалились, и
на этих
местах были красные пятнышки, похожие
на ранки величиной с маленькую горошину. Множество личинок ползало по пищеводу, отсюда они и проникли в полости глотки и носа.
Вечером, сидя у огня, я беседовал с Сунцаем. Он сообщил мне, что долинка речки, где мы стали биваком, считается у удэхейцев нечистым
местом, а в особенности лес в нижней части ее с правой стороны. Здесь обиталище чорта Боко, благодаря козням которого люди часто блуждают по лесу и не могут найти дорогу. Все удэхейцы избегают этого
места, сюда никто не ходит
на охоту и
на ночлег останавливаются или пройдя или не доходя речки.
Досада взяла меня. Я рассердился и пошел обратно к соболиному дереву, но вяза этого я уже не нашел. Сильное зловоние дало мне знать, что я попал
на то
место, где
на земле валялось мертвое животное, Я еще раз изменил направление и старался итти возможно внимательнее
на восток.
На этот раз я попал в гости к филину, а потом опять к каменной глыбе с россыпью.
Тогда мне стало ясно, что я кружился
на одном
месте.
На всем протяжении от бухты Аука до самого мыса Сюркум нигде нет
места, где бы могла пристать лодка и где можно было бы высадиться
на берег и найти защиту от непогоды.
Копинка взялся управлять парусом, я сел
на его
место за весла, а Намука остался
на руле. С парусом наша лодка пошла быстрее: Ветер дул ровный, но он заметно усиливался. Море изменило свой лик до неузнаваемости. Полчаса назад оно было совершенно спокойно-гладкое, а теперь взбунтовалось и шумно выражало свой гнев.
Когда вода из лодки была выкачана, мы перебрали все наше имущество и вновь уложили его получше, прикрыв сверху брезентом и обвязав покрепче веревками. Затем мы закусили немного, оделись потеплее, сели
на свои
места в лодку и стали ждать, когда ветер стихнет и море немного успокоится.
Это сулило тяжелую дорогу и затрудняло передвижение охотников, в особенности
на пути от стойбищ к
местам соболевания.
В селение Акур-Дата мы прибыли засветло. Почти все орочи были дома. Недостаток собачьего корма привязал их к
месту. Туземцы промышляли пушнину в ближайших к селению окрестностях по радиусу, определяемому тем количеством груза, который каждый из них мог унести
на себе лично.
Тогда, невзирая ни
на какую погоду, надо поскорее уходить с этого
места.
Как-то в этот день маршрут затянулся, и
на бивак мы встали совсем в сумерки. Остановились мы с правой стороны реки среди молодого ельника у подножья высокой скалы.
Место мне показалось удобным: с одной стороны от ветра нас защищал берег, с другой — лес, с третьей — молодой ельник.
На другой день мы пошли протаптывать дорогу налегке. Отойдя немного, я оглянулся и тут только увидел, что
место для бивака было выбрано не совсем удачно. Сверху со скалы нависла огромная глыба снега, которая каждую минуту могла сорваться и погрести нашу палатку вместе с людьми. Я решил по возвращении перенести ее
на другое
место.
Мы сожгли все топливо, и теперь надо было итти за дровами. Взялся за это дело Рожков, но едва он вышел из юрты, как сразу ознобил лицо.
На посиневшей коже
местами выступили белые пятна. Я стал усиленно ему оттирать лицо снегом, и это, быть может, спасло его.
Одежда наша была в самом плачевном состоянии: она износилась и во многих
местах была изорвана, суконные ленты
на ногах превратились в клочья, рукавицы от постоянной работы продырявились и не давали тепла.
Если это трещина
на льду, где осел снег, тогда ей
место на берегу.
Как сейчас вижу маленькую юрточку
на берегу запорошенной снегом протоки. Около юрточки стоят две туземные женщины — старушки с длинными трубками. Они вышли нас провожать. Отойдя немного, я оглянулся. Старушки стояли
на том же
месте. Я помахал им шапкой, они ответили руками.
На повороте протоки я повернулся и послал им последнее прости.
Неточные совпадения
Городничий. Вам тоже посоветовал бы, Аммос Федорович, обратить внимание
на присутственные
места. У вас там в передней, куда обыкновенно являются просители, сторожа завели домашних гусей с маленькими гусенками, которые так и шныряют под ногами. Оно, конечно, домашним хозяйством заводиться всякому похвально, и почему ж сторожу и не завесть его? только, знаете, в таком
месте неприлично… Я и прежде хотел вам это заметить, но все как-то позабывал.
А вы — стоять
на крыльце, и ни с
места! И никого не впускать в дом стороннего, особенно купцов! Если хоть одного из них впустите, то… Только увидите, что идет кто-нибудь с просьбою, а хоть и не с просьбою, да похож
на такого человека, что хочет подать
на меня просьбу, взашей так прямо и толкайте! так его! хорошенько! (Показывает ногою.)Слышите? Чш… чш… (Уходит
на цыпочках вслед за квартальными.)
Я пошла
на речку быструю, // Избрала я
место тихое // У ракитова куста. // Села я
на серый камушек, // Подперла рукой головушку, // Зарыдала, сирота! // Громко я звала родителя: // Ты приди, заступник батюшка! // Посмотри
на дочь любимую… // Понапрасну я звала. // Нет великой оборонушки! // Рано гостья бесподсудная, // Бесплемянная, безродная, // Смерть родного унесла!
Не горы с
места сдвинулись, // Упали
на головушку, // Не Бог стрелой громовою // Во гневе грудь пронзил, // По мне — тиха, невидима — // Прошла гроза душевная, // Покажешь ли ее?
На первом
месте — старый князь, // Седой, одетый в белое, // Лицо перекошенное // И — разные глаза.