Неточные совпадения
Старшина рассказал мне, что однажды, в бытность его еще молодым человеком, он в
лодке с тремя другими орочами попал в такой смерч. Он подхватил
лодку, завертел ее, поднял
на воздух и затем снова бросил
на воду.
Лодка раскололась, но люди не погибли. Помощь оказали другие
лодки, находившиеся поблизости.
Как только
лодка коснулась берега, оба ороча, Крылов и Вихров схватили винтовки и выскочили в
воду, за ними последовал Рожков; я вышел последним. Мы вдвоем с Рожковым принялись подтаскивать
лодку, чтобы ее не унесло ветром и течением, а остальные люди побежали к камням. Скоро они взобрались
на них и начали целиться из ружей. Три выстрела произошли почти одновременно. Затем они поспешно перебрались через гряду и скрылись из наших глаз.
Как только внутренности были извлечены наружу, орочи отрезали печень и положили ее
на весло около
лодки. Вооружившись ножами, они стали крошить ее
на мелкие кусочки и есть с таким аппетитом, что я не мог удержаться и сам попробовал кусочек печени, предварительно прополоскав его в
воде. Ничего особенного. Как и всякое парное мясо, она была теплая и довольно безвкусная. Я выплюнул ее и пошел к берегу моря.
Волны подгоняли нашу утлую ладью, вздымали ее кверху и накреняли то
на один, то
на другой бок. Она то бросалась вперед, то грузно опускалась в промежутки между волнами и зарывалась носом в
воду. Чем сильнее дул ветер, тем быстрее бежала наша
лодка, но вместе с тем труднее становилось плавание. Грозные валы, украшенные белыми гребнями, вздымались по сторонам. Они словно бежали вперегонки, затем опрокидывались и превращались в шипящую пену.
Намука подвел
лодку к камню, и мы тотчас вышли
на него. Все сразу повеселели. Вихров и Крылов стали откачивать
воду, а я с орочами принялся осматривать берег, к которому мы пристали. Наше укрытие представляло собою ловушку, из которой можно было выбраться только по
воде. Базальтовая жила упиралась в отвесную скалу. Каких-нибудь выступов или карнизов, по которым можно было бы взобраться наверх, не было.
Когда
вода из
лодки была выкачана, мы перебрали все наше имущество и вновь уложили его получше, прикрыв сверху брезентом и обвязав покрепче веревками. Затем мы закусили немного, оделись потеплее, сели
на свои места в
лодку и стали ждать, когда ветер стихнет и море немного успокоится.
Сумерки быстро спускались
на землю. В море творилось что-то невероятное. Нельзя было рассмотреть, где кончается
вода и где начинается небо. Надвигающаяся ночь, темное небо, сыпавшее дождем с изморозью, туман — все это смешалось в общем хаосе. Страшные волны вздымались и спереди и сзади. Они налетали неожиданно и так же неожиданно исчезали,
на месте их появлялась глубокая впадина, и тогда казалось, будто
лодка катится в пропасть.
Несмотря
на усиленное откачивание,
вода в
лодке не убывала.
Точно маленькая щепочка,
лодка наша металась среди яростных волн. Порой казалось, что она бросается вперед, то будто стоит
на месте. Стало совсем темно. С трудом можно было рассмотреть, что делается рядом. Как автомат, не отдавая себе отчета, я откачивал
воду из
лодки и мало беспокоился о том, что она не убывала.
Гребцы, сидевшие поблизости ко мне, оставили весла и тоже принялись чем-то откачивать
воду. Для удобства я опустился
на дно
лодки прямо
на колени и стал быстро работать котлом. Я не замечал усталости, холода, боли в спине и работал лихорадочно, боясь потерять хотя бы одну минуту.
Два стрелка вылезли из
лодки через борт и пошли прямо по
воде; потом они подтащили
лодку на руках, отчего вся
вода в ней сбежала
на корму.
Неточные совпадения
«Ты видел, — отвечала она, — ты донесешь!» — и сверхъестественным усилием повалила меня
на борт; мы оба по пояс свесились из
лодки; ее волосы касались
воды; минута была решительная. Я уперся коленкою в дно, схватил ее одной рукой за косу, другой за горло, она выпустила мою одежду, и я мгновенно сбросил ее в волны.
Тогда Циммер взмахнул смычком — и та же мелодия грянула по нервам толпы, но
на этот раз полным, торжествующим хором. От волнения, движения облаков и волн, блеска
воды и дали девушка почти не могла уже различать, что движется: она, корабль или
лодка — все двигалось, кружилось и опадало.
Забив весло в ил, он привязал к нему
лодку, и оба поднялись вверх, карабкаясь по выскакивающим из-под колен и локтей камням. От обрыва тянулась чаща. Раздался стук топора, ссекающего сухой ствол; повалив дерево, Летика развел костер
на обрыве. Двинулись тени и отраженное
водой пламя; в отступившем мраке высветились трава и ветви; над костром, перевитым дымом, сверкая, дрожал воздух.
Но
лодки было уж не надо: городовой сбежал по ступенькам схода к канаве, сбросил с себя шинель, сапоги и кинулся в
воду. Работы было немного: утопленницу несло
водой в двух шагах от схода, он схватил ее за одежду правою рукою, левою успел схватиться за шест, который протянул ему товарищ, и тотчас же утопленница была вытащена. Ее положили
на гранитные плиты схода. Она очнулась скоро, приподнялась, села, стала чихать и фыркать, бессмысленно обтирая мокрое платье руками. Она ничего не говорила.
Но и подумать нельзя было исполнить намерение: или плоты стояли у самых сходов, и
на них прачки мыли белье, или
лодки были причалены, и везде люди так и кишат, да и отовсюду с набережных, со всех сторон, можно видеть, заметить: подозрительно, что человек нарочно сошел, остановился и что-то в
воду бросает.