Неточные совпадения
Усталый, я
сел отдохнуть под большим кедром и стал рассматривать подлесье.
Я
устал и
сел отдохнуть, но тотчас почувствовал, что начинаю зябнуть.
За этот день мы так
устали, как не
уставали за все время путешествия. Люди растянулись и шли вразброд. До железной дороги оставалось 2 км, но это небольшое расстояние далось нам хуже 20 в начале путешествия. Собрав последние остатки сил, мы потащились к станции, но, не дойдя до нее каких-нибудь 200–300 шагов,
сели отдыхать на шпалы. Проходившие мимо рабочие удивились тому, что мы отдыхаем так близко от станции. Один мастеровой даже пошутил.
Поднялись на Гудаур, молча ели шашлык, пили густое лиловое вино. Потом в комнате, отведенной им, Варвара, полураздевшись,
устало села на постель и сказала, глядя в черное окно:
И, бесплодно побродив по дому,
устало садился на любимое своё место, у окна в сад, смотрел на шероховатую стену густой зелени, в белёсое небо над ней, бездумно, в ожидании чего-то особенного, что, может быть, явится и встряхнёт его, прогонит эту усталость.
Час был тяжёл и неестественно длинен, и когда Яков Артамонов
устало сел на стул в комнате, заставленной книжными шкафами, Нестеренко, тихо и прислушиваясь к чему-то, сказал:
— Ничего, всё то же; я только пришел поговорить с тобой, Катишь, о деле, — проговорил князь,
устало садясь на кресло, с которого она встала. — Как ты нагрела, однако, — сказал он, — ну, садись сюда, causons. [Поговорим.]
Неточные совпадения
Дарья Александровна попробовала было играть, но долго не могла понять игры, а когда поняла, то так
устала, что
села с княжной Варварой и только смотрела на играющих.
Бросив лопату, он
сел к низкому хворостяному забору и посадил девочку на колени. Страшно
усталая, она пыталась еще прибавить кое-какие подробности, но жара, волнение и слабость клонили ее в сон. Глаза ее слипались, голова опустилась на твердое отцовское плечо, мгновение — и она унеслась бы в страну сновидений, как вдруг, обеспокоенная внезапным сомнением, Ассоль
села прямо, с закрытыми глазами и, упираясь кулачками в жилет Лонгрена, громко сказала:
— Ну, вот и ты! — начала она, запинаясь от радости. — Не сердись на меня, Родя, что я тебя так глупо встречаю, со слезами: это я смеюсь, а не плачу. Ты думаешь, я плачу? Нет, это я радуюсь, а уж у меня глупая привычка такая: слезы текут. Это у меня со смерти твоего отца, от всего плачу.
Садись, голубчик,
устал, должно быть, вижу. Ах, как ты испачкался.
«Что ж, это исход! — думал он, тихо и вяло идя по набережной канавы. — Все-таки кончу, потому что хочу… Исход ли, однако? А все равно! Аршин пространства будет, — хе! Какой, однако же, конец! Неужели конец? Скажу я им иль не скажу? Э… черт! Да и
устал я: где-нибудь лечь или
сесть бы поскорей! Всего стыднее, что очень уж глупо. Да наплевать и на это. Фу, какие глупости в голову приходят…»
— Неужели уж так плохо? Да ты, брат, нашего брата перещеголял, — прибавил он, глядя на лохмотья Раскольникова. — Да
садись же,
устал небось! — и когда тот повалился на клеенчатый турецкий диван, который был еще хуже его собственного, Разумихин разглядел вдруг, что гость его болен.