Неточные совпадения
От зверовой фанзы
река Лефу начала понемногу загибать к северо-востоку.
Пройдя еще 6 км, мы подошли к земледельческим фанзам, расположенным
на правом берегу
реки, у подножия высокой горы, которую китайцы называют Тудинза [Ту-дин-цзы — земляная вершина.].
Область распространения диких свиней в Уссурийском крае тесно связана с распространением кедра, ореха, лещины и дуба. Северная граница этой области
проходит от низов Хунгари, через среднее течение Анюя, верхнее — Хора и истоки Бикина, а оттуда идет через Сихотэ-Алинь
на север к мысу Успения. Одиночные кабаны попадаются и
на реках Копи, Хади и Тумнину. Животное это чрезвычайно подвижное и сильное. Оно прекрасно видит, отлично слышит и имеет хорошее обоняние. Будучи ранен, кабан становится весьма опасен.
Граница между обоими государствами
проходит здесь по прямой линии от устья
реки Тур (по-китайски Байминхе [Бай-мин-хэ — речка ста имен, то есть
река,
на которой живут многие.]) к
реке Сунгаче (по-китайски Суначан [Сунчжа-Ачан — вероятно, название маньчжурское, означающее пять связей — пять сходящихся лучей, пять отрогов и т.д.]), берущей начало из озера Ханка в точке, имеющей следующие географические координаты: 45° 27' с. ш. к 150° 10' в. д. от Ферро
на высоте 86 м над уровнем моря.
После этого мы разобрали травяной шатер, взяли свои ружья и пошли искать перешеек. Оказалось, что наш бивак был очень близко от него. Перейдя через болото, мы
прошли немного по направлению к озеру Ханка, а потом свернули
на восток к
реке Лефу.
От гольдских фанз шли 2 пути. Один был кружной, по левому берегу Улахе, и вел
на Ното, другой шел в юго-восточном направлении, мимо гор Хуанихеза и Игыдинза. Мы выбрали последний. Решено было все грузы отправить
на лодках с гольдами вверх по Улахе, а самим переправиться через
реку и по долине Хуанихезы выйти к поселку Загорному, а оттуда с легкими вьюками
пройти напрямик в деревню Кокшаровку.
Манзы сначала испугались, но потом, узнав, в чем дело, успокоились. Они накормили нас чумизной кашей и дали чаю. Из расспросов выяснилось, что мы находимся у подножия Сихотэ-Алиня, что далее к морю дороги нет вовсе и что тропа, по которой
прошел наш отряд, идет
на реку Чжюдямогоу [Чжу-цзя-ма-гоу — долина семьи Чжу, где растет конопля.], входящую в бассейн верхней Улахе.
О Кашлеве мы кое-что узнали от других крестьян. Прозвище Тигриная Смерть он получил оттого, что в своей жизни больше всех перебил тигров. Никто лучше его не мог выследить зверя. По тайге Кашлев бродил всегда один, ночевал под открытым небом и часто без огня. Никто не знал, куда он уходил и когда возвращался обратно. Это настоящий лесной скиталец.
На реке Сандагоу он нашел утес, около которого всегда
проходят тигры. Тут он их и караулил.
В одном месте
река делала изгиб, русло ее
проходило у противоположного берега, а с нашей стороны вытянулась длинная коса.
На ней мы и расположились биваком; палатку поставили у края берегового обрыва лицом к
реке и спиною к лесу, а впереди развели большой огонь.
В верхней части
река Сандагоу слагается из 2
рек — Малой Сандагоу, имеющей истоки у Тазовской горы, и Большой Сандагоу, берущей начало там же, где и Эрлдагоу (приток Вай-Фудзина). Мы вышли
на вторую речку почти в самых ее истоках.
Пройдя по ней 2–3 км, мы остановились
на ночлег около ямы с водою
на краю размытой террасы. Ночью снова была тревога. Опять какое-то животное приближалось к биваку. Собаки страшно беспокоились. Загурский 2 раза стрелял в воздух и отогнал зверя.
Пока я был
на реке Арзамасовке, из Владивостока прибыли давно жданные грузы. Это было как раз кстати. Окрестности залива Ольги уже были осмотрены, и надо было двигаться дальше. 24 и 25 июля
прошли в сборах. За это время лошади отдохнули и оправились. Конское снаряжение и одежда людей были в порядке, запасы продовольствия пополнены.
Она длиной 12 км; по ней
проходит тропа
на реку Арзамасовку.
В среднем течении Ли-Фудзин
проходит у подножия так называемых Черных скал. Здесь
река разбивается
на несколько проток, которые имеют вязкое дно и илистые берега. Вследствие засоренности главного русла вода не успевает
пройти через протоки и затопляет весь лес. Тогда сообщение по тропе прекращается. Путники, которых случайно застанет здесь непогода, карабкаются через скалы и в течение целого дня успевают
пройти не более 3 или 4 км.
Первым большим притоком Динзахе с правой стороны будет Канхеза. По ней можно выйти
на реку Вангоу. В этот день мы
прошли сравнительно немного и
на ночь остановились в густом лесу около брошенной зверовой фанзы.
В среднем течении
река принимает в себя с левой стороны приток Горбушу. Издали невольно ее принимаешь за Тютихе, которая
на самом деле
проходит левее через узкое ущелье.
Следующие 2 дня (3 и 4 сентября) мы употребили
на переход от Сихотэ-Алиня до устья
реки Горбуши. Я намеревался сначала
пройти по ней до перевала, а затем спуститься по
реке Аохобе к морю.
С перевала мы спустились к
реке Папигоузе, получившей свое название от двух китайских слов: «папи» — то есть береста, и «гоуз» — долинка [Или «
река, по которой много леса».]. Речка эта принимает в себя справа и слева два горных ручья. От места слияния их начинается
река Синанца, что значит — Юго-западный приток. Дальше долина заметно расширяется и идет по отношению к Сихотэ-Алиню под углом в 10°.
Пройдя по ней 4 км, мы стали биваком
на берегу
реки.
Путь по
реке Мутухе до перевала чрезвычайно каменист, и движение по нему затруднительно. Расщелины в камнях и решетины между корнями представляют собою настоящие ловушки. Опасения поломать ногу коням делают эту дорогу труднопроходимой. Надо удивляться, как местные некованые китайские лошади ухитряются
ходить здесь да еще нести
на себе значительные тяжести.
Пройдя по
реке 5 км, мы повернули
на восток к морю.
За водоразделом мы нашли ручей, который привел нас к
реке Дананце, впадающей в Кулумбе (верхний приток Имана).
Пройдя по ней 10 км, мы повернули
на восток и снова взобрались
на Сихотэ-Алинь, а затем спустились к
реке Да-Лазагоу (приток Сицы). Название это китайское и в переводе означает Падь больших скал.
Туземцы говорят, что она свободно
ходит по дну
реки, не обращая внимания
на быстроту течения.
Неточные совпадения
— Зачем? — спросил, указывая глазами
на реку, Угрюм-Бурчеев у сопровождавших его квартальных, когда
прошел первый момент оцепенения.
Прошли снега и
реки, — работы так вдруг и закипят: там погрузки
на суда, здесь расчистка дерев по лесам, пересадка дерев по садам, и пошли взрывать повсюду землю.
Расспросивши подробно будочника, куда можно
пройти ближе, если понадобится, к собору, к присутственным местам, к губернатору, он отправился взглянуть
на реку, протекавшую посредине города, дорогою оторвал прибитую к столбу афишу, с тем чтобы, пришедши домой, прочитать ее хорошенько, посмотрел пристально
на проходившую по деревянному тротуару даму недурной наружности, за которой следовал мальчик в военной ливрее, с узелком в руке, и, еще раз окинувши все глазами, как бы с тем, чтобы хорошо припомнить положение места, отправился домой прямо в свой нумер, поддерживаемый слегка
на лестнице трактирным слугою.
Во время покосов не глядел он
на быстрое подыманье шестидесяти разом кос и мерное с легким шумом паденье под ними рядами высокой травы; он глядел вместо того
на какой-нибудь в стороне извив
реки, по берегам которой
ходил красноносый, красноногий мартын — разумеется, птица, а не человек; он глядел, как этот мартын, поймав рыбу, держал ее впоперек в носу, как бы раздумывая, глотать или не глотать, и глядя в то же время пристально вздоль
реки, где в отдаленье виден был другой мартын, еще не поймавший рыбы, но глядевший пристально
на мартына, уже поймавшего рыбу.
Сибирь.
На берегу широкой, пустынной
реки стоит город, один из административных центров России; в городе крепость, в крепости острог. В остроге уже девять месяцев заключен ссыльнокаторжный второго разряда, Родион Раскольников. Со дня преступления его
прошло почти полтора года.