Неточные совпадения
Утром мне доложили, что Дерсу куда-то исчез. Вещи его и ружье остались на месте. Это означало, что он вернется. В ожидании его я пошел побродить
по поляне и незаметно подошел к реке. На берегу ее около большого камня я застал гольда. Он неподвижно сидел на земле и смотрел в воду. Я окликнул его. Он повернул ко мне свое
лицо. Видно было, что он
провел бессонную ночь.
Действительно, крики приближались. Не было сомнения, что это тревожная птица кого-то
провожала по лесу. Через 5 минут из зарослей вышел человек. Увидев нас, он остановился как вкопанный. На
лице его изобразилась тревога.
Мать остановила его вопрос движением руки и продолжала так, точно она сидела пред лицом самой справедливости, принося ей жалобу на истязание человека. Николай откинулся на спинку стула, побледнел и, закусив губу, слушал. Он медленно снял очки, положил их на стол,
провел по лицу рукой, точно стирая с него невидимую паутину. Лицо его сделалось острым, странно высунулись скулы, вздрагивали ноздри, — мать впервые видела его таким, и он немного пугал ее.
— Да, я постарел, — возразил Петр Алексеич и
провел по лицу рукою, на которой не было перчатки, — а вот вы не изменились.
Ровно от тяжелого сна очнулась Наташа, медленно
провела по лицу руками и, окинув мать и сестру кротким взором, чуть слышно проговорила:
Неточные совпадения
— И я рада, — слабо улыбаясь и стараясь
по выражению
лица Анны узнать, знает ли она, сказала Долли. «Верно, знает», подумала она, заметив соболезнование на
лице Анны. — Ну, пойдем, я тебя
проведу в твою комнату, — продолжала она, стараясь отдалить сколько возможно минуту объяснения.
Алексей Александрович взял руки Вронского и
отвел их от
лица, ужасного
по выражению страдания и стыда, которые были на нем.
Стремов был человек лет пятидесяти, полуседой, еще свежий, очень некрасивый, но с характерным и умным
лицом. Лиза Меркалова была племянница его жены, и он
проводил все свои свободные часы с нею. Встретив Анну Каренину, он,
по службе враг Алексея Александровича, как светский и умный человек, постарался быть с нею, женой своего врага, особенно любезным.
Она
провела платком
по лицу и стала одеваться.
Она была так огорчена, что сразу не могла говорить и только лишь после того, как
по встревоженному
лицу Лонгрена увидела, что он ожидает чего-то значительно худшего действительности, начала рассказывать,
водя пальцем
по стеклу окна, у которого стояла, рассеянно наблюдая море.