Неточные совпадения
На всем этом пространстве Лефу принимает в себя с левой стороны два притока: Сандуган [Сань-дао-ган — увал, по которому проходит
третья дорога, или
третий увал на пути.] и Хунухезу [Ху-ни-хэ-цзы — грязная речка.].
Последняя протекает по такой же низменной и болотистой долине, как и сама Лефу.
Третий пожар уничтожает эти
последние остатки, и только одна поросль около пней указывает на то, что здесь был когда-то большой лес.
После принятия в себя Тайцзибери Иман поворачивает на запад. Здесь он шириною около 140 м, глубиной 3–4 м. Дальше с левой стороны в него впадают две маленькие речки: Шаньдапоуза [Сань-да-пао-цзы —
третья большая заводь.] (8 км) и Кауланьтунь [Као-лян-тун — снежный поселок.] (15 км).
Последнюю китайцы называют Динзахе (Золотая река).
Деньги за две трети леса были уже прожиты, и, за вычетом десяти процентов, он забрал у купца почти все вперед за
последнюю треть. Купец больше не давал денег, тем более что в эту зиму Дарья Александровна, в первый раз прямо заявив права на свое состояние, отказалась расписаться на контракте в получении денег за последнюю треть леса. Всё жалование уходило на домашние расходы и на уплату мелких непереводившихся долгов. Денег совсем не было.
Роман"Китай-город"с самого начала задумывался как роман-исследование, как своего рода"летописный документ", если воспользоваться здесь удачным выражением А. В. Луначарского, и Боборыкин все силы направил на то, чтобы достичь максимальной объемности и объективности, почти научной точности в рассказе о жизни Москвы и москвичей
последней трети XIX столетия.
Неточные совпадения
На
третий день сделали привал в слободе Навозной; но тут, наученные опытом, уже потребовали заложников. Затем, переловив обывательских кур, устроили поминки по убиенным. Странно показалось слобожанам это
последнее обстоятельство, что вот человек игру играет, а в то же время и кур ловит; но так как Бородавкин секрета своего не разглашал, то подумали, что так следует"по игре", и успокоились.
«Ну, всё кончено, и слава Богу!» была первая мысль, пришедшая Анне Аркадьевне, когда она простилась в
последний раз с братом, который до
третьего звонка загораживал собою дорогу в вагоне. Она села на свой диванчик, рядом с Аннушкой, и огляделась в полусвете спального вагона. «Слава Богу, завтра увижу Сережу и Алексея Александровича, и пойдет моя жизнь, хорошая и привычная, по старому».
Теперь Алексей Александрович намерен был требовать: во-первых, чтобы составлена была новая комиссия, которой поручено бы было исследовать на месте состояние инородцев; во-вторых, если окажется, что положение инородцев действительно таково, каким оно является из имеющихся в руках комитета официальных данных, то чтобы была назначена еще другая новая ученая комиссия для исследования причин этого безотрадного положения инородцев с точек зрения: а) политической, б) административной, в) экономической, г) этнографической, д) материальной и е) религиозной; в-третьих, чтобы были затребованы от враждебного министерства сведения о тех мерах, которые были в
последнее десятилетие приняты этим министерством для предотвращения тех невыгодных условий, в которых ныне находятся инородцы, и в-четвертых, наконец, чтобы было потребовано от министерства объяснение о том, почему оно, как видно из доставленных в комитет сведений за №№ 17015 и 18308, от 5 декабря 1863 года и 7 июня 1864, действовало прямо противоположно смыслу коренного и органического закона, т…, ст. 18, и примечание в статье 36.
Последние слова он уже сказал, обратившись к висевшим на стене портретам Багратиона и Колокотрони, [Колокотрони — участник национально-освободительного движения в Греции в 20-х г. XIX в.] как обыкновенно случается с разговаривающими, когда один из них вдруг, неизвестно почему, обратится не к тому лицу, к которому относятся слова, а к какому-нибудь нечаянно пришедшему
третьему, даже вовсе незнакомому, от которого знает, что не услышит ни ответа, ни мнения, ни подтверждения, но на которого, однако ж, так устремит взгляд, как будто призывает его в посредники; и несколько смешавшийся в первую минуту незнакомец не знает, отвечать ли ему на то дело, о котором ничего не слышал, или так постоять, соблюдши надлежащее приличие, и потом уже уйти прочь.
Здесь Ноздрев захохотал тем звонким смехом, каким заливается только свежий, здоровый человек, у которого все до
последнего выказываются белые, как сахар, зубы, дрожат и прыгают щеки, и сосед за двумя дверями, в
третьей комнате, вскидывается со сна, вытаращив очи и произнося: «Эк его разобрало!»