Скала Янтун-Лаза высотой 110 м. В ней много углублений, в которых гнездятся дикие голуби. На самой вершине из плитняковых камней китайцы сложили подобие кумирни. Манзы питают особую любовь к высоким местам; они думают, что,
подымаясь на гору, становятся ближе к богу.
Неточные совпадения
С вершины перевала нам открылся великолепный вид
на реку Улахе. Солнце только что скрылось за горизонтом. Кучевые облака
на небе и дальние
горы приняли неясно-пурпуровую окраску. Справа от дороги светлой полосой змеилась река. Вдали виднелись какие-то фанзы. Дым от них не
подымался кверху, а стлался по земле и казался неподвижным. В стороне виднелось небольшое озерко. Около него мы стали биваком.
Рассчитывать
на перемену погоды к лучшему было нельзя. К дождю присоединился ветер, появился туман. Он то заволакивал вершины
гор, то опускался в долину, то вдруг опять
подымался кверху, и тогда дождь шел еще сильнее.
Конная идет
на Янмутьхоузу (приток Улахе), а другая тропа после шестого брода
подымается налево в
горы.
Лудевую фанзу мы прошли мимо и направились к Сихотэ-Алиню. Хмурившаяся с утра погода стала понемногу разъясняться. Туман, окутавший
горы, начал клубиться и
подыматься кверху; тяжелая завеса туч разорвалась, выглянуло солнышко, и улыбнулась природа. Сразу все оживилось; со стороны фанзы донеслось пение петухов, засуетились птицы в лесу,
на цветах снова появились насекомые.
Подкрепив свои силы едой, мы с Дерсу отправились вперед, а лошади остались сзади. Теперь наша дорога стала
подыматься куда-то в
гору. Я думал, что Тютихе протекает здесь по ущелью и потому тропа обходит опасное место. Однако я заметил, что это была не та тропа, по которой мы шли раньше. Во-первых,
на ней не было конных следов, а во-вторых, она шла вверх по ручью, в чем я убедился, как только увидел воду. Тогда мы решили повернуть назад и идти напрямик к реке в надежде, что где-нибудь пересечем свою дорогу.
Едва мы поднялись наверх, как сразу увидели, в чем дело. Из-за
гор, с правой стороны Мутухе, большими клубами
подымался белый дым. Дальше,
на севере, тоже курились сопки. Очевидно, пал уже успел охватить большое пространство. Полюбовавшись им несколько минут, мы пошли к морю и, когда достигли береговых обрывов, повернули влево, обходя глубокие овраги и высокие мысы.
Неточные совпадения
На запад пятиглавый Бешту синеет, как «последняя туча рассеянной бури»;
на север
подымается Машук, как мохнатая персидская шапка, и закрывает всю эту часть небосклона;
на восток смотреть веселее: внизу передо мною пестреет чистенький, новенький городок, шумят целебные ключи, шумит разноязычная толпа, — а там, дальше, амфитеатром громоздятся
горы все синее и туманнее, а
на краю горизонта тянется серебряная цепь снеговых вершин, начинаясь Казбеком и оканчиваясь двуглавым Эльбрусом…
Слезши с лошадей, дамы вошли к княгине; я был взволнован и поскакал в
горы развеять мысли, толпившиеся в голове моей. Росистый вечер дышал упоительной прохладой. Луна
подымалась из-за темных вершин. Каждый шаг моей некованой лошади глухо раздавался в молчании ущелий; у водопада я напоил коня, жадно вдохнул в себя раза два свежий воздух южной ночи и пустился в обратный путь. Я ехал через слободку. Огни начинали угасать в окнах; часовые
на валу крепости и казаки
на окрестных пикетах протяжно перекликались…
С трех сторон чернели гребни утесов, отрасли Машука,
на вершине которого лежало зловещее облачко; месяц
подымался на востоке; вдали серебряной бахромой сверкали снеговые
горы.
По
горам, в лесу, огни, точно звезды, плавали, опускаясь и
подымаясь по скатам холмов: видно было, что везде расставлены люди, что
на нас смотрели тысячи глаз, сторожили каждое движение.
Между тем солнце склонялось. Бедный француз, соскучившись напрасным ожиданием в своих зарослях и видя, что никто не идет ему
на выручку, решился вдруг
на отчаянное предприятие и, выскочив из своего убежища, опять ринулся напролом к реке… Мы
подымались как раз
на гору на разведки, когда среди истерических женских воплей и общего смятения француз промелькнул мимо нас, как буря, и, не разбирая тропинок, помчался через рощу вниз.