Неточные совпадения
Среди болот сохранились еще кое-где озерки с
водой; они указывают, где
были места наиболее глубокие.
Спустившись с дерева, я присоединился к отряду. Солнце уже стояло низко над горизонтом, и надо
было торопиться разыскать
воду, в которой и люди и лошади очень нуждались. Спуск с куполообразной горы
был сначала пологий, но потом сделался крутым. Лошади спускались, присев на задние ноги. Вьюки лезли вперед, и, если бы при седлах не
было шлей, они съехали бы им на голову. Пришлось делать длинные зигзаги, что при буреломе, который валялся здесь во множестве,
было делом далеко не легким.
Ущелье, по которому мы шли,
было длинное и извилистое. Справа и слева к нему подходили другие такие же ущелья. Из них с шумом бежала
вода. Распадок [Местное название узкой долины.] становился шире и постепенно превращался в долину. Здесь на деревьях
были старые затески, они привели нас на тропинку. Гольд шел впереди и все время внимательно смотрел под ноги. Порой он нагибался к земле и разбирал листву руками.
Повороты
были так круты, что кони не могли повернуться и должны
были делать обходы; через ручьи следы шли по бревну, и нигде тропа не спускалась в
воду; бурелом, преграждавший путь, не
был прорублен; люди шли свободно, а лошадей обводили стороной.
Внутренняя обстановка фанзы
была грубая. Железный котел, вмазанный в низенькую печь, от которой шли дымовые ходы, согревающие каны (нары), 2–3 долбленых корытца, деревянный ковш для
воды, железный кухонный резак, металлическая ложка, метелочка для промывки котла, 2 запыленные бутылки, кое-какие брошенные тряпки, 1 или 2 скамеечки, масляная лампа и обрывки звериных шкур, разбросанные по полу, составляли все ее убранство.
Тут
были стаи грузной кряквы, которую легко можно
было узнать по свистящему шуму, издаваемому ее крыльями, и совсем над
водой тысячами летели чирки и другие мелкие утки.
Слышно
было, как где-то неподалеку от нас с шумом опустилась в
воду стая уток.
Этим именем китайцы называют всякое пониженное место,
будет ли это сухая или заполненная
водой котловина.
Около полудня мы с Дерсу дошли до озера. Грозный вид имело теперь пресное море.
Вода в нем кипела, как в котле. После долгого пути по травяным болотам вид свободной водяной стихии доставлял большое удовольствие. Я сел на песок и стал глядеть в
воду. Что-то особенно привлекательное
есть в прибое. Можно целыми часами смотреть, как бьется
вода о берег.
—
Вода прибавляй
есть, — сказал Дерсу, осматривая протоку.
Научное снаряжение экспедиции состояло из следующих инструментов [Большая часть
была дана из Военно-топографического отдела.]: буссоли Шмалькальдера, шагомера, секундомера, 2 барометров-анероидов, гипсотермометров, термометров для измерения температуры воздуха и
воды, анемометра, геологического молотка, горного компаса, рулетки, фотографического аппарата, тетрадей, карандашей и бумаги.
Погода
была пасмурная. Дождь шел не переставая. По обе стороны полотна железной дороги тянулись большие кочковатые болота, залитые
водой и окаймленные чахлой растительностью. В окнах мелькали отдельные деревья, телеграфные столбы, выемки. Все это
было однообразно. День тянулся долго, тоскливо. Наконец стало смеркаться. В вагоне зажгли свечи.
На другой день мы доехали до станции Шмаковка. Отсюда должно
было начаться путешествие. Ночью дождь перестал, и погода немного разгулялась. Солнце ярко светило. Смоченная
водой листва блестела, как лакированная. От земли подымался пар… Стрелки встретили нас и указали нам квартиру.
Всюду по низинам стояла
вода, и если бы не деревья, торчащие из луж, их можно
было бы принять за озера.
Эти крикливые птицы
были теперь молчаливы; они садились в лужу и купались, стараясь крылышками обдать себя
водой.
Вся долина
была затоплена
водой.
Сами лошади в
воду идти не хотели, и надо
было, чтобы кто-нибудь плыл вместе с ними.
Ниже росли кусты и деревья, берег становился обрывистым и
был завален буреломом. Через 10 минут его лошадь достала до дна ногами. Из
воды появились ее плечи, затем спина, круп и ноги. С гривы и хвоста
вода текла ручьями. Казак тотчас же влез на коня и верхом выехал на берег.
Слева
был лес, справа — луговая низина, залитая
водой.
Когда последняя лошадь перешла через болото, день уже
был на исходе. Мы прошли еще немного и стали биваком около ручья с чистой проточной
водой.
Утром перед восходом солнца дождь перестал, но
вода в реке начала прибывать, и потому надо
было торопиться с переправой. В этом случае значительную помощь оказали нам гольды. Быстро, без проволочек, они перебросили на другую сторону все наши грузы. Слабенькую лошадь переправили в поводу рядом с лодкой, а остальные переплыли сами.
Когда лодка отчалила от берега, мы тоже тронулись в путь. Теперь горы
были справа, а река — слева. Болота кончились, но это нас не избавило от сырости. От последних дождей земля
была сильно пропитана
водой; ручьи вышли из берегов и разлились по долинам.
Обсудив наше положение, мы решили спуститься в долину и идти по течению
воды. Восточный склон хребта
был крутой, заваленный буреломом и покрытый осыпями. Пришлось спускаться зигзагами, что отняло много времени. Ручей, которого мы придерживались, скоро стал забирать на юг; тогда мы пошли целиной и пересекли несколько горных отрогов.
Паначев работал молча: он по-прежнему шел впереди, а мы плелись за ним сзади. Теперь уже
было все равно. Исправить ошибку нельзя, и оставалось только одно: идти по течению
воды до тех пор, пока она не приведет нас к реке Улахе. На большом привале я еще раз проверил запасы продовольствия. Выяснилось, что сухарей хватит только на сегодняшний ужин, поэтому я посоветовал сократить дневную выдачу.
Китаец-пантовар внимательно следил за тем, чтобы
вода была горячей, но не кипела.
Вода в реке стояла на прибыли, и потому вброд ее перейти
было нельзя. У китайцев нашлась небольшая лодка. Мы перевезли в ней седла и грузы, а коней переправили вплавь.
В команде нашлись 2 человека (Мурзин и Мелян), которые умели нырять. До самых сумерек они бродили по
воде, щупали шестами, закидывали веревки с крючьями, но все
было напрасно.
Следующий день, 8 июня, ушел на поиски в
воде ружей. Мы рассчитывали, что при солнце
будет видно дно реки, но погода, как на грех, снова испортилась. Небо покрылось тучами, и стало моросить. Тем не менее после полудня Меляну удалось найти 2 ружья, ковочный инструмент, подковы и гвозди. Удовольствовавшись этим, я приказал собираться в дорогу.
3 часа мы шли без отдыха, пока в стороне не послышался шум
воды. Вероятно, это
была та самая река Чау-сун, о которой говорил китаец-охотник. Солнце достигло своей кульминационной точки на небе и палило вовсю. Лошади шли, тяжело дыша и понурив головы. В воздухе стояла такая жара, что далее в тени могучих кедровников нельзя
было найти прохлады. Не слышно
было ни зверей, ни птиц; только одни насекомые носились в воздухе, и чем сильнее припекало солнце, тем больше они проявляли жизни.
Читатель ошибется, если вообразит себе женьшеневую плантацию в виде поляны, на которой посеяны растения. Место, где найдено
было в разное время несколько корней женьшеня, считается удобным. Сюда переносятся и все другие корни. Первое, что я увидел, — это навесы из кедрового корья для защиты женьшеня от палящих лучей солнца. Для того чтобы не прогревалась земля, с боков
были посажены папоротники и из соседнего ручья проведена узенькая канавка, по которой сочилась
вода.
Оба китайца занялись работой. Они убирали сухие ветки, упавшие с деревьев, пересадили 2 каких-то куста и полили их
водой. Заметив, что
воды идет в питомник мало, они пустили ее побольше. Потом они стали полоть сорные травы, но удаляли не все, а только некоторые из них, и особенно
были недовольны, когда поблизости находили элеутерококк.
Закусив немного холодной кашицей, оставленной от вчерашнего ужина, мы тронулись в путь. Теперь проводник-китаец повернул круто на восток. Сразу с бивака мы попали в область размытых гор, предшествовавших Сихотэ-Алиню. Это
были невысокие холмы с пологими склонами. Множество ручьев текло в разные стороны, так что сразу трудно ориентироваться и указать то направление, куда стремилась выйти
вода.
Чем выше мы поднимались, тем больше иссякали ручьи и наконец пропали совсем. Однако глухой шум под камнями указывал, что источники эти еще богаты
водой. Мало-помалу шум этот тоже начинал стихать. Слышно
было, как под землей бежала
вода маленькими струйками, точно ее лили из чайника, потом струйки эти превратились в капли, и затем все стихло.
Спуск с хребта в сторону Вай-Фудзина, как я уже сказал,
был крутой. Перед нами
было глубокое ущелье, заваленное камнями и буреломом.
Вода, стекающая каскадами, во многих местах выбила множество ям, замаскированных папоротниками и представляющих собой настоящие ловушки. Гранатман толкнул одну глыбу. При падении своем она увлекла другие камни и произвела целый обвал.
Спускаться по таким оврагам очень тяжело. В особенности трудно пришлось лошадям. Если графически изобразить наш спуск с Сихотэ-Алиня, то он представился бы в виде мелкой извилистой линии по направлению к востоку. Этот спуск продолжался 2 часа. По дну лощины протекал ручей. Среди зарослей его почти не
было видно. С веселым шумом бежала
вода вниз по долине, словно радуясь тому, что наконец-то она вырвалась из-под земли на свободу. Ниже течение ручья становилось спокойнее.
Можно
было подумать, что бабочки эти случайно попали в
воду и не могли подняться на воздух.
Я несколько раз хотел
было взять их, но едва только протягивал руку, они совершенно свободно подымались на воздух и, отлетев немного, снова опускались на
воду.
На зонтичных растениях держались преимущественно слоники и зеленые клопы, а около
воды и по дорогам, где
было посырее, с прозрачными крыльями и с большими голубыми глазами летали стрекозы.
Долина Вай-Фудзина богата террасами. Террасы эти идут уступами, точно гигантские ступени. Это так называемые «пенеплены». В древние геологические периоды здесь
были сильные денудационные процессы [От слова «денудация» — процесс разрушения и сноса горных пород под влиянием воздуха,
воды, ледников. (Прим. ред.)], потом произошло поднятие всей горной системы и затем опять размывание.
Вода в реках в одно и то же время действовала и как
пила, и как напильник.
Общее направление реки Вай-Фудзина юго-восточное. В одном месте она делает излом к югу, но затем выпрямляется вновь и уже сохраняет это направление до самого моря. На западе ясно виднелся Сихотэ-Алинь. Я ожидал увидеть громаду гор и причудливые острые вершины, но передо мной
был ровный хребет с плоским гребнем и постепенным переходом от куполообразных вершин к широким седловинам. Время и
вода сделали свое дело.
Характер растительности
был тот же самый, что и около поста Ольги. Дуб, береза, липа, бархат, тополь, ясень и ива росли то группами, то в одиночку. Различные кустарники, главным образом, леспедеца, калина и таволга, опутанные виноградом и полевым горошком, делали некоторые места положительно непроходимыми, в особенности если к ним еще примешивалось чертово дерево. Идти по таким кустарникам в жаркий день очень трудно. Единственная отрада — ручьи с холодною
водою.
26 числа небо начало хмуриться. Порывистый ветер гнал тучи в густой туман. Это
был плохой признак. Ночью пошел дождь с ветром, который не прекращался подряд 3 суток. 28-го числа разразилась сильная буря с проливным дождем.
Вода стекала с гор стремительными потоками; реки переполнились и вышли из берегов; сообщение поста Ольги с соседними селениями прекратилось.
Ночь
была такая тихая, что даже осины замерли и не трепетали листьями. В сонном воздухе слышались какие-то неясные звуки, точно кто-то вздыхал, шептался, где-то капала
вода, чуть слышно трещали кузнечики. По темному небу, усеянному тысячами звезд, вспыхивали едва уловимые зарницы. Красные блики от костра неровно ложились по земле, и за границей их ночная тьма казалась еще чернее.
Через 2 часа темное небо начало синеть. Можно
было уже рассмотреть противоположный берег и бурелом на реке, нанесенный
водою. Мы пошли на то место, где видели зверя. На песке около
воды были ясно видны отпечатки большой кошачьей лапы. Очевидно, тигр долго бродил около бивака с намерением чем-нибудь поживиться, но собаки почуяли его и забились в палатку.
Откуда эти тайнобрачные добывают влагу?
Вода в камнях не задерживается, а между тем мхи растут пышно. На ощупь они чрезвычайно влажны. Если мох выжать рукой, из него капает
вода. Ответ на заданный вопрос нам даст туман. Он-то и
есть постоянный источник влаги. Мхи получают
воду не из земли, а из воздуха. Та к как в Уссурийском крае летом и весною туманных дней несравненно больше, чем солнечных, то пышное развитие мхов среди осыпей становится вполне понятным.
Один раз мы попробовали
было спуститься с хребта за
водою.
Будь это не осыпи,
будь скалы, все-таки можно
было рассчитывать найти какую-нибудь щель, наполненную дождевой
водой.
Чем скорее мы найдем
воду, тем меньше завтра
будем тратить усилий на обратное восхождение на хребет.
От седловины мы уже спустились метров на двести, а
воды все еще не
было видно.
На этот раз труды наши увенчались успехом:
вода была найдена.