Неточные совпадения
Иногда случается, что горы и
лес имеют привлекательный и веселый вид. Так, кажется, и
остался бы среди них навсегда. Иногда, наоборот, горы кажутся угрюмыми, дикими. И странное дело! Чувство это не бывает личным, субъективным, оно всегда является общим для всех людей
в отряде. Я много раз проверял себя и всегда убеждался, что это так. То же было и теперь.
В окружающей нас обстановке чувствовалась какая-то тоска, было что-то жуткое и неприятное, и это жуткое и тоскливое понималось всеми одинаково.
Днем четвероногие обитатели тайги забиваются
в чащу, но перед сумерками начинают подыматься со своих лежек. Сначала они бродят по опушкам
леса, а когда ночная мгла окутает землю, выходят пастись на поляны. Казаки не стали дожидаться сумерек и пошли тотчас, как только развьючили лошадей и убрали седла. На биваке
остались мы вдвоем с Дерсу.
И здесь, как и на реке Вай-Фудзине, при переходе через Сихотэ-Алинь, наблюдателя поражает разница
в растительности. За водоразделом мы сразу попали
в лиственный
лес; хвоя и мох
остались позади.
Со словами Дерсу нельзя было не согласиться. У себя на родине китайцы уничтожили все живое. У них
в стране
остались только вороны, собаки и крысы. Даже
в море, вблизи берегов, они уничтожили всех трепангов, крабов, моллюсков и всю морскую капусту. Богатый зверем и
лесами Приамурский край ожидает та же участь, если своевременно не будут приняты меры к борьбе с хищничеством китайцев.
Сплошные хвойные лесонасаждения теперь
остались позади, а на смену им стали выступать тополь, ильм, береза, осина, дуб, осокорь, клен и т.д.
В горах замшистая ель и пихта сменились великолепными кедровыми
лесами.
Верховья Имана покрыты густыми смешанными
лесами. Трудно себе представить местность более пустынную и дикую. Только
в начале зимы она немного оживает. Сюда перекочевывают прибрежные китайцы для соболевания, но долго не
остаются: они боятся быть застигнутыми глубокими снегами и потому рано уходят обратно.
Все, думаю, распознать прежде надо, нечем на что-нибудь решиться. Да на что ж и решаться-то? думаю. Из скитов бежать? Это все одно что в острог прямо идти, по той причине, что я и бродяга был, и невесть с какими людьми спознался.
Оставаться в лесах тоже нельзя: так мне все там опостылело, что глядеть-то сердце измирает… Господи!
— Вот так же одна девушка пошла за ягодами, — рассказывал Костя, — отбилась от партии, да и
осталась в лесу ночью одна… Дома ее хватились, давай искать — целых два дня искали, а на третий — видят, что сидит она на сосне и не откликается. Уцепилась за дерево и сидит… Целых два года была без ума, а уже потом рассказала, как ее леший пугал. Как заухает, как закличет по-ребячьи, как захохочет…
Неточные совпадения
Старушка очень полюбила // Совет разумный и благой; // Сочлась — и тут же положила //
В Москву отправиться зимой. // И Таня слышит новость эту. // На суд взыскательному свету // Представить ясные черты // Провинциальной простоты, // И запоздалые наряды, // И запоздалый склад речей; // Московских франтов и Цирцей // Привлечь насмешливые взгляды!.. // О страх! нет, лучше и верней //
В глуши
лесов остаться ей.
Это полусказочное впечатление тихого, но могучего хоровода
осталось у Самгина почти на все время его жизни
в странном городе, построенном на краю бесплодного, печального поля, которое вдали замкнула синеватая щетина соснового
леса — «Савелова грива» и — за невидимой Окой — «Дятловы горы», где, среди зелени садов, прятались домики и церкви Нижнего Новгорода.
Оставшись глаз на глаз с Лидией, он удивленно почувствовал, что не знает, о чем говорить с нею. Девушка прошлась по террасе, потом спросила, глядя
в лес:
Поверенный распорядился и насчет постройки дома: определив, вместе с губернским архитектором, количество нужных материалов, он оставил старосте приказ с открытием весны возить
лес и велел построить сарай для кирпича, так что Обломову
оставалось только приехать весной и, благословясь, начать стройку при себе. К тому времени предполагалось собрать оброк и, кроме того, было
в виду заложить деревню, следовательно, расходы было из чего покрыть.
А солнце уж опускалось за
лес; оно бросало несколько чуть-чуть теплых лучей, которые прорезывались огненной полосой через весь
лес, ярко обливая золотом верхушки сосен. Потом лучи гасли один за другим; последний луч
оставался долго; он, как тонкая игла, вонзился
в чащу ветвей; но и тот потух.