Неточные совпадения
Следующий день, 8 июня, ушел на поиски
в воде ружей. Мы рассчитывали, что при солнце будет видно дно
реки, но погода, как на грех, снова испортилась. Небо покрылось тучами, и стало моросить. Тем не менее после полудня Меляну удалось
найти 2 ружья, ковочный инструмент, подковы и гвозди. Удовольствовавшись этим, я приказал собираться
в дорогу.
3 часа мы шли без отдыха, пока
в стороне не послышался шум воды. Вероятно, это была та самая
река Чау-сун, о которой говорил китаец-охотник. Солнце достигло своей кульминационной точки на небе и палило вовсю. Лошади шли, тяжело дыша и понурив головы.
В воздухе стояла такая жара, что далее
в тени могучих кедровников нельзя было
найти прохлады. Не слышно было ни зверей, ни птиц; только одни насекомые носились
в воздухе, и чем сильнее припекало солнце, тем больше они проявляли жизни.
Реки Уссурийского края обладают свойством после каждого наводнения перемещать броды с одного места на другое.
Найти замытую тропу не так-то легко. На розыски ее были посланы люди
в разные стороны. Наконец тропа была найдена, и мы весело пошли дальше.
О Кашлеве мы кое-что узнали от других крестьян. Прозвище Тигриная Смерть он получил оттого, что
в своей жизни больше всех перебил тигров. Никто лучше его не мог выследить зверя. По тайге Кашлев бродил всегда один, ночевал под открытым небом и часто без огня. Никто не знал, куда он уходил и когда возвращался обратно. Это настоящий лесной скиталец. На
реке Сандагоу он
нашел утес, около которого всегда проходят тигры. Тут он их и караулил.
Тадушу! — так вот та самая
река, по которой первым прошел М. Венюков. Здесь китайцы преградили ему путь и потребовали, чтобы он возвратился обратно. При устье Тадушу Венюков поставил большой деревянный крест с надписью, что он здесь был
в 1857 году. Креста этого я нигде не
нашел. Вероятно, китайцы уничтожили его после ухода русских. Следом за Венюковым Тадушу посетили Максимович, Будищев и Пржевальский.
Тут мы
нашли брошенные инородческие юрты и старые развалившиеся летники. Дерсу мне сообщил, что раньше на
реке Ното жили удэгейцы (четверо мужчин и две женщины с тремя детьми), но китайцы вытеснили их на
реку Ваку.
В настоящее время по всей долине Ното охотничают и соболюют одни манзы.
После полудня там, где
река Вангоу принимает
в себя сразу 3 притока, мы
нашли еще 1 зверовую фанзу. Дальше идти было нельзя: у Дерсу болела голова и ломило спину.
Следующий день мы продолжали свой маршрут по
реке Инза-Лазагоу. Долина ее
в средней части суживается, но затем опять начинает расширяться. Горы с правой стороны крутые и скалистые.
В их обрывах когда-то
нашли прожилки серебросвинцовой руды, отчего и долина получила свое настоящее название. Долина Инза-Лазагоу большей частью свободна от леса, но так как почва
в ней каменистая, она совершенно неудобна для земледелия. Вот почему люди игнорировали ее и поселились около устья.
Китаец торопил нас. Ему хотелось поскорее добраться до другой фанзы, которая, по его словам, была еще
в 12 км. И действительно, к полудню мы
нашли эту фанзочку. Она была пустая. Я спросил нашего вожатого, кто ее хозяин. Он сказал, что
в верховьях Имана соболеванием занимаются китайцы, живущие на берегу моря, дальше, вниз по
реке, будут фанзы соболевщиков Иодзыхе, а еще дальше на значительном протяжении следует пустынная область, которая снова оживает немного около
реки Кулумбе.
На половине пути от моря, на месте слияния Сицы и Дунцы, с левой стороны есть скала Да-Лаза. Рассказывают, что однажды какой-то старик китаец
нашел около нее женьшень крупных размеров. Когда корень принесли
в фанзу, сделалось землетрясение, и все люди слышали, как ночью скала Да-Лаза стонала. По словам китайцев,
река Санхобе на побережье моря является северной границей, до которой произрастает женьшень. Дальше на север никто его не встречал.
За водоразделом мы
нашли ручей, который привел нас к
реке Дананце, впадающей
в Кулумбе (верхний приток Имана). Пройдя по ней 10 км, мы повернули на восток и снова взобрались на Сихотэ-Алинь, а затем спустились к
реке Да-Лазагоу (приток Сицы). Название это китайское и
в переводе означает Падь больших скал.
Все эти дни Дерсу пропадал где-то у тазов. Среди них он
нашел старика, который раньше жил на
реке Улахе и которого он знал еще
в молодые годы. Он успел со всеми перезнакомиться и везде был желанным гостем.
Дерсу и двое стрелков ходили осматривать
реку Сяоцу. Истоки ее сходятся с истоками горного ручья, впадающего
в Сицу
в среднем течении. Самый перевал покрыт густым хвойным лесом. Как подъем, так равно и спуск с него средней крутизны.
В 3 км от Дунцы они
нашли китайскую зверовую фанзу. Хозяева ее находились
в отсутствии.
Около
реки мы
нашли еще одну пустую юрту. Казаки и Бочкарев устроились
в ней, а китайцам пришлось спать снаружи, около огня. Дерсу сначала хотел было поместиться вместе с ними, но, увидев, что они заготовляли дрова, не разбирая, какие попадались под руку, решил спать отдельно.
Удэгеец, сопровождавший нас, хорошо знал эти места. Он
находил тропы там, где надо было сократить дорогу. Не доходя 2 км до устья Кулумбе, тропа свернула
в лес, которым мы шли еще около часа. Вдруг лес сразу кончился и тропа оборвалась. Перед нами была
река Иман.
С левой стороны высилась скалистая сопка. К
реке она подходила отвесными обрывами. Здесь мы
нашли небольшое углубление вроде пещеры и развели
в нем костер. Дерсу повесил над огнем котелок и вскипятил воду. Затем он достал из своей котомки кусок изюбровой кожи, опалил ее на огне и стал ножом мелко крошить, как лапшу. Когда кожа была изрезана, он высыпал ее
в котелок и долго варил. Затем он обратился ко всем со следующими словами...
Неточные совпадения
Бросить его, бросить далеко,
в реку кинуть, чтоб не
нашли никогда.
— Не сердись, — сказал Макаров, уходя и споткнувшись о ножку стула, а Клим, глядя за
реку, углубленно догадывался: что значат эти все чаще наблюдаемые изменения людей? Он довольно скоро
нашел ответ, простой и ясный: люди пробуют различные маски, чтоб
найти одну, наиболее удобную и выгодную. Они колеблются, мечутся, спорят друг с другом именно
в поисках этих масок,
в стремлении скрыть свою бесцветность, пустоту.
«Где же страшный, почти неодолимый путь?» — спрашиваете вы себя, проехавши тысячу двести верст: везде станции, лошади,
в некоторых пунктах, как, например, на
реке Мае,
найдете свежее мясо, дичь, а молоко и овощи, то есть капусту, морковь и т. п., везде; у агентов Американской компании чай и сахар.
Приезжаете на станцию, конечно
в плохую юрту, но под кров, греетесь у очага,
находите летом лошадей, зимой оленей и смело углубляетесь, вслед за якутом,
в дикую, непроницаемую чащу леса, едете по руслу
рек, горных потоков, у подошвы гор или взбираетесь на утесы по протоптанным и — увы! где романтизм? — безопасным тропинкам.
А оно никогда не
найдет, потому что подкупленные агенты всегда умеют заблаговременно предупредить хозяина, и груз бросят
в реку или свезут: тогда правительство, за фальшивое подозрение, не разделается с иностранцами, и оттого осмотра никогда не бывает.
