Неточные совпадения
Их отзывы утвердили меня
в том смысле, что появление такого научно-популярного описания края, из которого учащаяся молодежь почерпнула бы немало интересных сведений, было бы полезным
делом.
Из Шкотова мы выступили рано,
в тот же
день дошли до Стеклянной пади и свернули
в нее.
На третий
день к вечеру мы подошли к хребту Да-дянь-шань, который идет здесь
в меридиональном направлении и имеет высоту
в среднем около 700 м.
В походе надо сообразоваться не столько с силами людей, сколько с силами вьючных животных. И
в самом
деле, они несут большие тяжести, поэтому при всякой более или менее продолжительной остановке надо облегчить их спины от груза.
Спустившись с дерева, я присоединился к отряду. Солнце уже стояло низко над горизонтом, и надо было торопиться разыскать воду,
в которой и люди и лошади очень нуждались. Спуск с куполообразной горы был сначала пологий, но потом сделался крутым. Лошади спускались, присев на задние ноги. Вьюки лезли вперед, и, если бы при седлах не было шлей, они съехали бы им на голову. Пришлось делать длинные зигзаги, что при буреломе, который валялся здесь во множестве, было
делом далеко не легким.
Иногда случается, что горы и лес имеют привлекательный и веселый вид. Так, кажется, и остался бы среди них навсегда. Иногда, наоборот, горы кажутся угрюмыми, дикими. И странное
дело! Чувство это не бывает личным, субъективным, оно всегда является общим для всех людей
в отряде. Я много раз проверял себя и всегда убеждался, что это так. То же было и теперь.
В окружающей нас обстановке чувствовалась какая-то тоска, было что-то жуткое и неприятное, и это жуткое и тоскливое понималось всеми одинаково.
Осмотрев его кругом, наш новый знакомый опять подтвердил, что несколько
дней тому назад по тропе прошел китаец и что он ночевал
в этом балагане.
Осенью
в пасмурный
день всегда смеркается рано. Часов
в пять начал накрапывать дождь. Мы прибавили шагу. Скоро дорога разделилась надвое. Одна шла за реку, другая как будто бы направлялась
в горы. Мы выбрали последнюю. Потом стали попадаться другие дороги, пересекающие нашу
в разных направлениях. Когда мы подходили к деревне, было уже совсем темно.
День склонялся к вечеру. По небу медленно ползли легкие розовые облачка. Дальние горы, освещенные последними лучами заходящего солнца, казались фиолетовыми. Оголенные от листвы деревья приняли однотонную серую окраску.
В нашей деревне по-прежнему царило полное спокойствие. Из длинных труб фанз вились белые дымки. Они быстро таяли
в прохладном вечернем воздухе. По дорожкам кое-где мелькали белые фигуры корейцев. Внизу, у самой реки, горел огонь. Это был наш бивак.
На другой
день чуть свет мы все были уже на ногах. Ночью наши лошади, не найдя корма на корейских пашнях, ушли к горам на отаву. Пока их разыскивали, артельщик приготовил чай и сварил кашу. Когда стрелки вернулись с конями, я успел закончить свои работы.
В 8 часов утра мы выступили
в путь.
В этот
день мы немного не дошли до деревни Ляличи [Основана
в 1885 году.] и заночевали
в 6 км от нее.
Чем ближе я присматривался к этому человеку, тем больше он мне нравился. С каждым
днем я открывал
в нем новые достоинства. Раньше я думал, что эгоизм особенно свойствен дикому человеку, а чувство гуманности, человеколюбия и внимания к чужому интересу присуще только европейцам. Не ошибся ли я? Под эти мысли я опять задремал и проспал до утра.
На следующий
день мы встали довольно рано, наскоро напились чаю, уложили свои пожитки
в лодку и поплыли по Лефу.
Она чинно расхаживала около берега, покачивала
в такт головой и внимательно рассматривала
дно реки.
Погода нам благоприятствовала. Был один из тех теплых осенних
дней, которые так часто бывают
в ЮжноУссурийском крае
в октябре. Небо было совершенно безоблачное, ясное; легкий ветерок тянул с запада. Такая погода часто обманчива, и нередко после нее начинают дуть холодные северо-западные ветры, и чем дольше стоит такая тишь, тем резче будет перемена.
Пробираясь к ним, я спугнул большую болотную сову — «ночную птицу открытых пространств», которая
днем всегда прячется
в траве.
Я догадался, что это замечание относилось ко мне, и спросил его,
в чем
дело.
В самом
деле, пора было подумать о возвращении на бивак. Мы переобулись и пошли обратно. Дойдя до зарослей, я остановился, чтобы
в последний раз взглянуть на озеро. Точно разъяренный зверь на привязи, оно металось
в своих берегах и вздымало кверху желтоватую пену.
Утром мы распрощались с Лефу и
в тот же
день после полудня пришли
в деревню Дмитровку, расположенную по ту сторону Уссурийской железной дороги. Переходя через полотно дороги, Дерсу остановился, потрогал рельсы рукой, посмотрел
в обе стороны и сказал...
«
В самом
деле, — подумал я, — житель лесов не выживет
в городе, и не делаю ли я худо, что сбиваю его с того пути, на который он встал с детства?»
В сумерки мы дошли до Черниговки и присоединились к отряду. Вечером
в тот же
день я выехал во Владивосток, к месту своей постоянной службы.
Новая экспедиция. — Состав отряда. — Вьючный обоз. — Научное снаряжение. — Одежда и обувь. — Продовольствие. — Работа путешественника. — Отъезд. — Река Уссури. — Растительность около станции Шмаковка. — Пресмыкающиеся. — Грызуны. — Птицы. — Порядок
дня в походе. — Село Успенка. — Даубихе и Улахе. — Болото. — Охота за пчелами. Борьба пчел с муравьями
Но лишь только спрыснет дождь или появятся комары, он тотчас поворачивает назад, проклиная тот
день и час, когда задумал идти
в путешествие.
Теперь необходимо сказать несколько слов о том, как был организован вьючный обоз экспедиции.
В отряде было 12 лошадей. Очень важно, чтобы люди изучили коней и чтобы лошади,
в свою очередь, привыкли к людям. Заблаговременно надо познакомить стрелков с уходом за лошадью, познакомить с седловкой и с конским снаряжением, надо приучить лошадей к носке вьюков и т.д. Для этого команда собрана была за 30
дней до похода.
Мы имели отдельный вагон, прицепленный к концу поезда. Нас никто не стеснял, и мы расположились как дома.
День мы провели
в дружеской беседе, рассматривали карты и строили планы на будущее.
Погода была пасмурная. Дождь шел не переставая. По обе стороны полотна железной дороги тянулись большие кочковатые болота, залитые водой и окаймленные чахлой растительностью.
В окнах мелькали отдельные деревья, телеграфные столбы, выемки. Все это было однообразно.
День тянулся долго, тоскливо. Наконец стало смеркаться.
В вагоне зажгли свечи.
Остаток
дня прошел
в разборке имущества и
в укладке вьюков.
Следующий
день, 18 мая, был дан стрелкам
в их распоряжение. Они переделывали себе унты, шили наколенники, приготовляли патронташи — вообще последний раз снаряжали себя
в дорогу. Вначале сразу всего не доглядишь. Личный опыт
в таких случаях — прежде всего. Важно, чтобы
в главном не было упущений, а мелочи сами сгладятся.
Самый порядок
дня в походе распределялся следующим образом.
Горячая пища варилась 2 раза
в сутки, утром и вечером, а
днем на привалах пили чай с сухарями или ели мучные лепешки, испеченные накануне.
В час
дня выступали дальше и шли примерно до 4 часов.
За
день мы успевали пройти от 15 до 25 км, смотря по местности, погоде и той работе, которая производилась
в пути.
В девять часов вечера последний раз мы пили чай, затем стрелки занимались своими
делами: чистили ружья, починяли одежду и обувь, исправляли седла…
Во время путешествия скучать не приходится. За
день так уходишься, что еле-еле дотащишься до бивака. Палатка, костер и теплое одеяло кажутся тогда лучшими благами, какие только даны людям на земле; никакая городская гостиница не может сравниться с ними. Выпьешь поскорее горячего чаю, залезешь
в свой спальный мешок и уснешь таким сном, каким спят только усталые.
В результате выходит так, что
в ненастье идешь, а
в солнечный
день сидишь
в палатке, приводишь
в порядок съемки, доканчиваешь дневник, делаешь вычисления — одним словом, исполняешь ту работу, которую не успел сделать раньше.
В первый
день все участники экспедиции выступили бодрыми и веселыми.
День был жаркий, солнечный. На небе не было ни одного облачка, но
в воздухе чувствовался избыток влаги.
Грязная проселочная дорога между селениями Шмаковкой и Успенкой пролегает по увалам горы Хандо-дин-за-сы. Все мосты на ней уничтожены весенними палами, и потому переправа через встречающиеся на пути речки, превратившиеся теперь
в стремительные потоки, была
делом далеко не легким.
К трем часам
дня отряд наш стал подходить к реке Уссури. Опытный глаз сразу заметил бы, что это первый поход. Лошади сильно растянулись, с них то и
дело съезжали седла, расстегивались подпруги, люди часто останавливались и переобувались. Кому много приходилось путешествовать, тот знает, что это
в порядке вещей. С каждым
днем эти остановки делаются реже, постепенно все налаживается, и дальнейшие передвижения происходят уже ровно и без заминок. Тут тоже нужен опыт каждого человека
в отдельности.
Когда идешь
в далекое путешествие, то никогда не надо
в первые
дни совершать больших переходов. Наоборот, надо идти понемногу и чаще давать отдых. Когда все приспособятся, то люди и лошади сами пойдут скорее и без понукания.
С рассветом казалось, что
день будет пасмурный и дождливый, но к 10 часам утра погода разгулялась. Тогда мы увидели то, что искали.
В 5 км от нас река собирала
в себя все протоки. Множество сухих релок давало возможность подойти к ней вплотную. Но для этого надо было обойти болота и спуститься
в долину около горы Кабарги.
Вечером стрелки и казаки сидели у костра и пели песни. Откуда-то взялась у них гармоника. Глядя на их беззаботные лица, никто бы не поверил, что только 2 часа тому назад они бились
в болоте, измученные и усталые. Видно было, что они совершенно не думали о завтрашнем
дне и жили только настоящим. А
в стороне, у другого костра, другая группа людей рассматривала карты и обсуждала дальнейшие маршруты.
С интересом мы наблюдали эту борьбу. Кто кого одолеет? Удастся ли муравьям проникнуть
в улей? Кто первый уступит? Быть может, с заходом солнца враги разойдутся по своим местам для того, чтобы утром начать борьбу снова; быть может, эта осада пчелиного улья длится уже не первый
день.
Когда идешь
в дальнюю дорогу, то уже не разбираешь погоды. Сегодня вымокнешь, завтра высохнешь, потом опять вымокнешь и т.д.
В самом
деле, если все дождливые
дни сидеть на месте, то, пожалуй, недалеко уйдешь за лето. Мы решили попытать счастья и хорошо сделали. Часам к 10 утра стало видно, что погода разгуливается. Действительно,
в течение
дня она сменялась несколько раз: то светило солнце, то шел дождь. Подсохшая было дорога размокла, и опять появились лужи.
Как и всегда, сначала около огней было оживление, разговоры, смех и шутки. Потом все стало успокаиваться. После ужина стрелки легли спать, а мы долго сидели у огня, делились впечатлениями последних
дней и строили планы на будущее. Вечер был удивительно тихий. Слышно было, как паслись кони; где-то
в горах ухал филин, и несмолкаемым гомоном с болот доносилось кваканье лягушек.
На другой
день мы встали рано и рано выступили
в дорогу. Фанзы, которые вчера мы видели с перевала, оказались гольдскими. Местность эта называется Чжумтайза [Чжун-тай-цзы — горный ручей.], что по-китайски означает — Горный ручей. Живущие здесь гольды принадлежали к роду Юкомика, ныне почти совершенно уничтоженному оспенными эпидемиями. Стойбища их были на Амуре, на том месте, где теперь стоит Хабаровск.
На другой
день к утру она значительно сгустилась, а
в полдень стала заметной даже вблизи.
Паначев рассказывал, что расстояние от Загорной до Кокшаровки он налегке проходил
в один
день. Правда, один
день он считал от рассвета до сумерек. А так как мы шли с вьюками довольно медленно, то рассчитывали этот путь сделать
в 2 суток, с одной только ночевкой
в лесу.
Около полудня мы сделали большой привал. Люди тотчас же стали раздеваться и вынимать друг у друга клещей из тела. Плохо пришлось Паначеву. Он все время почесывался. Клещи набились ему
в бороду и
в шею. Обобрав клещей с себя, казаки принялись вынимать их у собак. Умные животные отлично понимали,
в чем
дело, и терпеливо переносили операцию. Совсем не то лошади: они мотали головами и сильно бились. Пришлось употребить много усилий, чтобы освободить их от паразитов, впившихся
в губы и
в веки глаз.
По его словам, если после большого ненастья нет ветра и сразу появится солнце, то
в этот
день к вечеру надо снова ждать небольшого дождя. От сырой земли, пригретой солнечными лучами, начинают подыматься обильные испарения. Достигая верхних слоев атмосферы, пар конденсируется и падает обратно на землю мелким дождем.