Неточные совпадения
Вечером у всех было много свободного времени. Мы сидели у костра, пили чай и разговаривали между собой. Сухие дрова
горели ярким пламенем. Камыши качались и шумели, и от этого шума
ветер казался сильнее, чем он был на самом деле. На небе лежала мгла, и сквозь нее чуть-чуть виднелись только крупные звезды. С озера до нас доносился шум прибоя. К утру небо покрылось слоистыми облаками. Теперь
ветер дул с северо-запада. Погода немного ухудшилась, но не настолько, чтобы помешать нашей экскурсии.
Олентьев и Марченко не беспокоились о нас. Они думали, что около озера Ханка мы нашли жилье и остались там ночевать. Я переобулся, напился чаю, лег у костра и крепко заснул. Мне грезилось, что я опять попал в болото и кругом бушует снежная буря. Я вскрикнул и сбросил с себя одеяло. Был вечер. На небе
горели яркие звезды; длинной полосой протянулся Млечный Путь. Поднявшийся ночью
ветер раздувал пламя костра и разносил искры по полю. По другую сторону огня спал Дерсу.
У Дерсу была следующая примета: если во время дождя в
горах появится туман и он будет лежать неподвижно — это значит, что дождь скоро прекратится. Но если туман быстро двигается — это признак затяжного дождя и, может быть, тайфуна [Тайфун — искаженное китайское слово «тайфынь» — большой
ветер, как называют тихоокеанские циклоны.].
Рассчитывать на перемену погоды к лучшему было нельзя. К дождю присоединился
ветер, появился туман. Он то заволакивал вершины
гор, то опускался в долину, то вдруг опять подымался кверху, и тогда дождь шел еще сильнее.
26 числа небо начало хмуриться. Порывистый
ветер гнал тучи в густой туман. Это был плохой признак. Ночью пошел дождь с
ветром, который не прекращался подряд 3 суток. 28-го числа разразилась сильная буря с проливным дождем. Вода стекала с
гор стремительными потоками; реки переполнились и вышли из берегов; сообщение поста Ольги с соседними селениями прекратилось.
Утром после бури еще моросил мелкий дождь. В полдень
ветер разорвал туманную завесу, выглянуло солнце, и вдруг все ожило: земной мир сделался прекрасен. Камни, деревья, трава, дорога приняли праздничный вид; в кустах запели птицы; в воздухе появились насекомые, и даже шум воды, сбегающей пенистыми каскадами с
гор, стал ликующим и веселым.
В
горах расстояния очень обманчивы. Мы шли целый день, а горный хребет, служащий водоразделом между реками Сандагоу и Сыдагоу, как будто тоже удалялся от нас. Мне очень хотелось дойти до него, но вскоре я увидел, что сегодня нам это сделать не удастся. День приближался к концу; солнце стояло почти у самого горизонта. Нагретые за день камни сильно излучали теплоту. Только свежий
ветер мог принести прохладу.
Бухта Тютихе (будем так называть ее) окаймлена с севера и с юга невысокими
горами, лишенными древесной растительности; только по распадинам и вообще в местах, защищенных от морских
ветров, кое-где растут группами дуб и липа исключительно дровяного характера.
— Моя думай, это дым, — отвечал он. —
Ветер нету, который сторона
гори, понимай не могу.
И точно в ответ на его слова в
горах послышался шум, потом налетел сильный порыв
ветра с той стороны, откуда мы его не ожидали. Дрова разгорелись ярким пламенем. Вслед за первым порывом налетел второй, потом третий, пятый, десятый, и каждый порыв был продолжительнее предыдущего. Хорошо, что палатки наши были крепко привязаны, иначе их сорвало бы
ветром.
Кругом нас творилось что-то невероятное.
Ветер бушевал неистово, ломал сучья деревьев и переносил их по воздуху, словно легкие пушинки. Огромные старые кедры раскачивались из стороны в сторону, как тонкоствольный молодняк. Теперь уже ни
гор, ни неба, ни земли — ничего не было видно. Все кружилось в снежном вихре. Порой сквозь снежную завесу чуть-чуть виднелись силуэты ближайших деревьев, но только на мгновение. Новый порыв
ветра — и туманная картина пропадала.
От холодного
ветра снег стал сухим и рассыпчатым, что в значительной степени затрудняло движение. В особенности трудно было подниматься в
гору: люди часто падали и съезжали книзу. Силы были уже не те, стала появляться усталость, чувствовалась потребность в более продолжительном отдыхе, чем обыкновенная дневка.
Теперь перед нами расстилалась равнина, покрытая сухой буро-желтой травой и занесенная снегом.
Ветер гулял по ней, трепал сухие былинки. За туманными
горами на западе догорала вечерняя заря, а со стороны востока уже надвигалась холодная темная ночь. На станции зажглись белые, красные и зеленые огоньки.
Неточные совпадения
Громко кликала я матушку. // Отзывались
ветры буйные, // Откликались
горы дальние, // А родная не пришла! // День денна моя печальница, // В ночь — ночная богомолица! // Никогда тебя, желанная, // Не увижу я теперь! // Ты ушла в бесповоротную, // Незнакомую дороженьку, // Куда
ветер не доносится, // Не дорыскивает зверь…
Вот уже полтора месяца, как я в крепости N; Максим Максимыч ушел на охоту… я один; сижу у окна; серые тучи закрыли
горы до подошвы; солнце сквозь туман кажется желтым пятном. Холодно;
ветер свищет и колеблет ставни… Скучно! Стану продолжать свой журнал, прерванный столькими странными событиями.
Тяжелые, холодные тучи лежали на вершинах окрестных
гор: лишь изредка умирающий
ветер шумел вершинами тополей, окружающих ресторацию; у окон ее толпился народ.
Дом господский стоял одиночкой на юру, то есть на возвышении, открытом всем
ветрам, каким только вздумается подуть; покатость
горы, на которой он стоял, была одета подстриженным дерном.
Деревня, где скучал Евгений, // Была прелестный уголок; // Там друг невинных наслаждений // Благословить бы небо мог. // Господский дом уединенный, //
Горой от
ветров огражденный, // Стоял над речкою. Вдали // Пред ним пестрели и цвели // Луга и нивы золотые, // Мелькали сёлы; здесь и там // Стада бродили по лугам, // И сени расширял густые // Огромный, запущенный сад, // Приют задумчивых дриад.