Неточные совпадения
Реку Иодзыхе было бы справедливо назвать Козьей рекой. Нигде я не
видел так
много этих грациозных животных, как здесь.
В них я
увидел только то, что заметил бы и всякий другой наблюдатель, но Дерсу
увидел еще
многое другое.
В третьем месте Дерсу
увидел, что в фанзе было
много мышей и хозяин ее вел немилосердную войну с ними, и т.д.
Кому приходилось странствовать по тайге, тот знает, что значит во время непогоды найти зверовую фанзу. Во-первых, не надо заготовлять
много дров, а во-вторых, фанза все же теплее, суше и надежнее, чем палатка. Пока стрелки возились около фанзы, я вместе с Чжан Бао поднялся на ближайшую сопку. Оттуда, сверху, можно было
видеть, что делалось в долине реки Билимбе.
Душа оставляет тело, странствует и
многое видит в то время, когда человек спит. Этим объясняются сны. Душа неодушевленных предметов тоже может оставлять свою материю. Виденный нами мираж, с точки зрения Дерсу, был тенью (ханя) тех предметов, которые в это время находились в состоянии покоя. Та к первобытный человек, одушевляя природу, просто объясняет такое сложное оптическое явление, как мираж.
Гольд стал говорить о том, что тигру дано в тайге
много корма и запрещено нападать на человека. Этот тигр следил кабанов, но по пути
увидел людей, напал на наш бивак и украл собаку.
Китайцы зарезали свинью и убедительно просили меня провести у них завтрашний день. Наши продовольственные запасы истощились совсем, а перспектива встретить Новый год в более культурной обстановке, чем обыкновенный бивак, улыбалась моим стрелкам. Я согласился принять приглашение китайцев, но взял со своих спутников обещание, что пить
много вина они не будут. Мои спутники сдержали данное слово, и я ни одного из них не
видел в нетрезвом состоянии.
Такое представление у туземцев о начальствующих лицах вполне естественно. В словах Дерсу мы узнаем китайских чиновников, которые главным образом несут обязанности судей, милуют и наказывают по своему усмотрению. Дерсу, быть может, сам и не
видел их, но, вероятно,
много слышал от тех гольдов, которые бывали в Сан-Сине.
Герои наши
видели много бумаги, и черновой и белой, наклонившиеся головы, широкие затылки, фраки, сертуки губернского покроя и даже просто какую-то светло-серую куртку, отделившуюся весьма резко, которая, своротив голову набок и положив ее почти на самую бумагу, выписывала бойко и замашисто какой-нибудь протокол об оттяганье земли или описке имения, захваченного каким-нибудь мирным помещиком, покойно доживающим век свой под судом, нажившим себе и детей и внуков под его покровом, да слышались урывками короткие выражения, произносимые хриплым голосом: «Одолжите, Федосей Федосеевич, дельце за № 368!» — «Вы всегда куда-нибудь затаскаете пробку с казенной чернильницы!» Иногда голос более величавый, без сомнения одного из начальников, раздавался повелительно: «На, перепиши! а не то снимут сапоги и просидишь ты у меня шесть суток не евши».
Анфиса (читает). «У меня все готово. Докажите, что вы меня любите не на словах только, а на самом деле. Доказательств моей любви вы
видели много. Для вас я бросил свет, бросил знакомство, оставил все удовольствия и развлечения и живу более года в этой дикой стороне, в которой могут жить только медведи да Бальзаминовы…»
Замечу, что от всех нас, от мамы и особенно от Татьяны Павловны, она
видела много участья, но, пристроив ее у Столбеевой, все наши как-то стали ее забывать, кроме разве Лизы, часто навещавшей ее.
Говорят, жители не показывались нам более потому, что перед нашим приездом умерла вдовствующая королева, мать регента, управляющего островами вместо малолетнего короля. По этому случаю наложен траур на пятьдесят дней. Мы
видели многих в белых травяных халатах. Известно, что белый цвет — траурный на Востоке.
Неточные совпадения
Хлестаков. Отчего же нет? Я
видел сам, проходя мимо кухни, там
много готовилось. И в столовой сегодня поутру двое каких-то коротеньких человека ели семгу и еще
много кой-чего.
Г-жа Простакова (к Софье). Убирала покои для твоего любезного дядюшки. Умираю, хочу
видеть этого почтенного старичка. Я об нем
много наслышалась. И злодеи его говорят только, что он немножечко угрюм, а такой-де преразумный, да коли-де кого уж и полюбит, так прямо полюбит.
Казалось, благотворные лучи солнца подействовали и на него (по крайней мере,
многие обыватели потом уверяли, что собственными глазами
видели, как у него тряслись фалдочки).
— Состояние у меня, благодарение богу, изрядное. Командовал-с; стало быть, не растратил, а умножил-с. Следственно, какие есть насчет этого законы — те знаю, а новых издавать не желаю. Конечно,
многие на моем месте понеслись бы в атаку, а может быть, даже устроили бы бомбардировку, но я человек простой и утешения для себя в атаках не вижу-с!
Бросились они все разом в болото, и больше половины их тут потопло («
многие за землю свою поревновали», говорит летописец); наконец, вылезли из трясины и
видят: на другом краю болотины, прямо перед ними, сидит сам князь — да глупый-преглупый! Сидит и ест пряники писаные. Обрадовались головотяпы: вот так князь! лучшего и желать нам не надо!