Неточные совпадения
Надо удивляться, как
в темноте и
в таком
тумане моряки разыскали залив Преображения и через узкий проход
прошли в бухту (45° 54' с. ш. и 151° 34'
в. д.).
Бо́льшая часть дня уже
прошла. Приближался вечер. По мере того как становилось прохладнее,
туман глубже проникал на материк. Словно грязная вата, он спускался с гор
в долины, распространяясь шире и шире и поглощая все, с чем приходил
в соприкосновение.
Стрелок объяснил мне, что надо идти по тропе до тех пор, пока справа я не увижу свет. Это и есть огонь Дерсу. Шагов триста я
прошел в указанном направлении и ничего не увидел. Я хотел уже было повернуть назад, как вдруг сквозь
туман в стороне действительно заметил отблеск костра. Не успел я отойти от тропы и пятидесяти шагов, как
туман вдруг рассеялся.
— Рыба говори, камень стреляй, тебе, капитан,
в тумане худо посмотри, ночью какой-то худой люди
ходи… Моя думай,
в этом месте черт живи. Другой раз тут моя спи не хочу!
Действительно, сквозь разорвавшуюся завесу
тумана совершенно явственно обозначилось движение облаков. Они быстро бежали к северо-западу. Мы очень скоро вымокли до последней нитки. Теперь нам было все равно. Дождь не мог явиться помехой. Чтобы не обходить утесы, мы спустились
в реку и пошли по галечниковой отмели. Все были
в бодром настроении духа; стрелки смеялись и толкали друг друга
в воду. Наконец
в 3 часа дня мы
прошли теснины. Опасные места остались позади.
Часов
в девять вечера
прошел короткий, но сильный дождь, после которого
туман сразу исчез и мы увидели красивое звездное небо. И это небо, по которому широкой полосой протянулся Млечный Путь, и темный океан,
в котором разом отражались все светила небесные, одинаково казались беспредельно глубокими.
Мы с Дерсу
прошли вдоль по хребту. Отсюда сверху было видно далеко во все стороны. На юге,
в глубоком распадке, светлой змейкой извивалась какая-то река; на западе
в синеве
тумана высилась высокая гряда Сихотэ-Алиня; на севере тоже тянулись горные хребты; на восток они шли уступами, а дальше за ними виднелось темно-синее море. Картина была величественная и суровая.
Пройти нам удалось немного. Опасаясь во время
тумана заблудиться
в горах, я решил рано стать на бивак. На счастье, Чжан Бао нашел между камней яму, наполненную дождевой водой, и вблизи от нее сухой кедровый стланец. Мы поставили односкатную палатку, развели огонь и стали сушиться.
Неточные совпадения
— О! как хорошо ваше время, — продолжала Анна. — Помню и знаю этот голубой
туман,
в роде того, что на горах
в Швейцарии. Этот
туман, который покрывает всё
в блаженное то время, когда вот-вот кончится детство, и из этого огромного круга, счастливого, веселого, делается путь всё уже и уже, и весело и жутко входить
в эту анфиладу, хотя она кажется и светлая и прекрасная…. Кто не
прошел через это?
Весь длинный трудовой день не оставил
в них другого следа, кроме веселости. Перед утреннею зарей всё затихло. Слышались только ночные звуки неумолкаемых
в болоте лягушек и лошадей, фыркавших по лугу
в поднявшемся пред утром
тумане. Очнувшись, Левин встал с копны и, оглядев звезды, понял, что
прошла ночь.
В передней не дали даже и опомниться ему. «Ступайте! вас князь уже ждет», — сказал дежурный чиновник. Перед ним, как
в тумане, мелькнула передняя с курьерами, принимавшими пакеты, потом зала, через которую он
прошел, думая только: «Вот как схватит, да без суда, без всего, прямо
в Сибирь!» Сердце его забилось с такой силою, с какой не бьется даже у наиревнивейшего любовника. Наконец растворилась пред ним дверь: предстал кабинет, с портфелями, шкафами и книгами, и князь гневный, как сам гнев.
Ехали
в тумане осторожно и медленно, остановились у одноэтажного дома
в четыре окна с парадной дверью; под новеньким железным навесом,
в медальонах между окнами, вылеплены были гипсовые птицы странного вида, и весь фасад украшен аляповатой лепкой, гирляндами цветов.
Прошли во двор; там к дому примыкал деревянный флигель
в три окна с чердаком;
в глубине двора, заваленного сугробами снега, возвышались снежные деревья сада. Дверь флигеля открыла маленькая старушка
в очках,
в коричневом платье.
— Ну, идемте смотреть город, — скорее приказала, чем предложила она. Клим счел невежливым отказаться и часа три
ходил с нею
в тумане, по скользким панелям, смазанным какой-то особенно противной грязью, не похожей на жирную грязь провинции. Марина быстро и твердо, как солдат, отбивала шаг,
в походке ее была та же неудержимость, как
в словах, но простодушие ее несколько подкупало Клима.