Неточные совпадения
Когда мы вошли в залив Ольги, было уже темно. Решив
провести ночь
на суше, мы съехали
на берег и развели костер.
Вместе с нею попали еще две небольшие рыбки: огуречник — род корюшки с темными пятнами по бокам и
на спине (это было очень странно, потому что идет она вдоль
берега моря и никогда не заходит в реки) и колюшка — обитательница
заводей и слепых рукавов, вероятно снесенная к устью быстрым течением реки.
По возвращении с этих работ я занялся вычерчиванием съемок. Н.А. Десулави ботанизировал
на берегу моря, а П.П. Бордаков все эти дни
проводил с Дерсу. Он расспрашивал его об охоте
на тигров, о религии и загробной жизни.
Целые дни я
проводил в палатке, вычерчивал маршруты, делал записи в дневниках и писал письма. В перерывах между этими занятиями я гулял
на берегу моря и наблюдал птиц.
В низовьях Такема разбивается
на три рукава. Они все впадают в длинную
заводь, которая тянется вдоль
берега моря и отделена от него песчаным валом. Раньше устье Такемы было в 12 км от моря, там, где долина суживается и образует «щеки». Об этом красноречиво говорят следы коррозии [Углубления, проделанные морским прибоем в горной породе.] с левой стороны долины, у подножия отодвинутых ныне в глубь страны береговых обрывов, состоящих из аклировидного гранита.
На заводях Кусуна мы застали старого лодочника маньчжура Хей-ба-тоу, что в переводе значит «морской старшина». Это был опытный мореход, плавающий вдоль
берегов Уссурийского края с малых лет. Отец его занимался морскими промыслами и с детства приучил сына к морю. Раньше он плавал у
берегов Южно-Уссурийского края, но в последние годы под давлением русских перекочевал
на север.
Опасаясь, чтобы с Логадой чего-нибудь не случилось, я зажег свой маленький фонарик и снова пошел его искать. Два удэгейца вызвались меня
провожать. Под
берегом, в 50 шагах от балагана, мы нашли Логаду спящим
на охапке сухой травы.
Десять дней «Секрет» выгружал чесучу, кофе и чай, одиннадцатый день команда
провела на берегу, в отдыхе и винных парах; на двенадцатый день Грэй глухо затосковал, без всякой причины, не понимая тоски.
Сегодня с утра движение и сборы на фрегате: затеяли
свезти на берег команду. Офицеры тоже захотели провести там день, обедать и пить чай. «Где же это они будут обедать? — думал я, — ведь там ни стульев, ни столов», и не знал, ехать или нет; но и оставаться почти одному на фрегате тоже невесело.
Первая ночь, которую Поляков
провел на берегу этого залива, была ясная, прохладная, и на небе сияла небольшая комета с раздвоенным хвостом.
В Перми, когда их
сводили на берег, я пробирался по сходням баржи; мимо меня шли десятки серых человечков, гулко топая ногами, звякая кольцами кандалов, согнувшись под тяжестью котомок; шли женщины и мужчины, старые и молодые, красивые и уродливые, но совсем такие же, как все люди, только иначе одетые и обезображенные бритьем.
Дров до Исад было достаточно, надо было только
свезти на берег пассажиров, ехавших до Василя, и принять оттуда новых, если случатся.
Неточные совпадения
— А кто их
заводил? Сами завелись: накопилось шерсти, сбыть некуды, я и начал ткать сукна, да и сукна толстые, простые; по дешевой цене их тут же
на рынках у меня и разбирают. Рыбью шелуху, например, сбрасывали
на мой
берег шесть лет сряду; ну, куды ее девать? я начал с нее варить клей, да сорок тысяч и взял. Ведь у меня всё так.
Райский
провел уже несколько таких дней и ночей, и еще больше предстояло ему
провести их под этой кровлей, между огородом, цветником, старым, запущенным садом и рощей, между новым, полным жизни, уютным домиком и старым, полинявшим, частию с обвалившейся штукатуркой домом, в полях,
на берегах, над Волгой, между бабушкой и двумя девочками, между Леонтьем и Титом Никонычем.
Промахнувшись раз, японцы стали слишком осторожны: адмирал сказал, что, в ожидании ответа из Едо об отведении нам места, надо
свезти пока
на пустой, лежащий близ нас, камень хронометры для поверки. Об этом вскользь сказали японцам: что же они?
на другой день
на камне воткнули дерево, чтоб сделать камень похожим
на берег,
на который мы обещали не съезжать. Фарсеры!
«А там есть какая-нибудь юрта,
на том
берегу, чтоб можно было переждать?» — спросил я. «Однако нет, — сказал он, — кусты есть… Да почто вам юрта?» — «Куда же чемоданы сложить, пока лошадей приведут?» — «А
на берегу: что им доспеется? А не то так в лодке останутся: не азойно будет» (то есть: «Не тяжело»). Я задумался:
провести ночь
на пустом
берегу вовсе не занимательно; посылать ночью в город за лошадьми взад и вперед восемь верст — когда будешь под кровлей? Я поверил свои сомнения старику.
Иногда
на другом конце
заведут стороной, вполголоса, разговор, что вот зелень не свежа, да и дорога, что кто-нибудь будто был
на берегу и видел лучше, дешевле.