Неточные совпадения
Когда стало совсем светло, я стряхнул с
себя сонливость и уверенно пошел
по краю оврага.
Вечером я услышал у стрелков громкие разговоры.
По настроению я догадался, что они немного выпили. Оказалось, что Дерсу притащил с
собой бутылку спирта и угостил им солдат. Вино разгорячило людей, и они начали ссориться между
собой.
В нижнем течении река Иодзыхе принимает в
себя три небольших притока: справа — Сяо-Иодзыхе длиной 19 км и слева — Дунгоу, с которой мы познакомились уже в прошлом году, и Литянгоу,
по которой надлежало теперь идти А.И. Мерзлякову. Река Сяо-Иодзыхе очень живописная. Узенькая, извилистая долинка обставлена
по краям сравнительно высокими горами.
По словам китайцев, в вершине ее есть мощные жилы серебросвинцовой руды и медного колчедана.
Если я хочу представить
себе девственную тайгу, то каждый раз мысленно переношусь в долину Синанцы. Кроме обычных ясеня, березы Эрмана и ольхи, здесь произрастали: аянская ель — представительница охотской флоры, клен с красными ветвями, имеющий листву, как у неклена, затем черемуха Маака с желтой берестой, как у березы, и с ветвями, пригнутыми к земле, над чем немало потрудились и медведи, и, наконец, в изобилии
по берегам реки ивняки, у которых молодые побеги имеют красновато-сизый оттенок.
Выбрав один из них, мы стали взбираться на хребет.
По наблюдениям Дерсу, дождь должен быть затяжным. Тучи низко ползли над землей и наполовину окутывали горы. Следовательно, на вершине хребта мы увидели бы только то, что было в непосредственной от нас близости. К тому же взятые с
собой запасы продовольствия подходили к концу. Это принудило нас на другой день спуститься в долину.
Билимбе течет
по сравнительно узкой долине и на всем протяжении принимает в
себя только 4 более или менее значительных притока,
по две с каждой стороны.
Чжан Бао советовал вернуться назад, на Билимбе, и постараться дойти до зверовых фанз. Совет его был весьма резонным, и потому мы в тот же день пошли обратно. Еще утром на перевале красовалось облако тумана. Теперь вместо него через хребет ползли тяжелые тучи. Дерсу и Чжан Бао шли впереди. Они часто поглядывали на небо и о чем-то говорили между
собой.
По опыту я знал, что Дерсу редко ошибается, и если он беспокоится, то, значит, тому есть серьезные основания.
Вечером Дерсу угостил меня оленьим хвостом. Он насадил его на палочку и стал жарить на углях, не снимая кожи. Олений хвост (по-китайски лу-иба) представляет
собой небольшой мешок, внутри которого проходит тонкий стержень. Все остальное пространство наполнено буровато-белой массой,
по вкусу напоминающей не то мозги, не то печенку. Китайцы ценят олений хвост как гастрономическое лакомство.
28, 29 и 30 августа были посвящены осмотру реки Сяо-Кемы. На эту экскурсию я взял с
собой Дерсу, Аринина, Сабитова и одного мула. Маршрут я наметил
по реке Сакхоме до истоков и назад, к морю,
по реке Горелой. Стрелки с вьючным мулом должны были идти с нами до тех пор, пока будет тропа. Дальше мы идем сами с котомками, а они той же дорогой возвращаются обратно.
Вдруг Леший остановился, поджал под
себя хвост, сгорбился и, прижав уши, со страхом стал озираться
по сторонам.
А так как кости тоже носили на
себе следы огня, то, очевидно, в то время, когда шел огонь
по лесу, трупы были уже скелетами.
В самых верховьях Такема принимает в
себя справа и слева еще
по одному притоку.
Посоветовавшись между
собой, мы решили попытаться переправиться через реку на плоту и только в случае неудачи идти к верховьям Илимо и
по ней к устью Такемы.
Как только плот подошел к противоположному берегу, Чжан Бао и Аринин, захватив с
собой по два ружья, спрыгнули на землю.
Когда соболь бежит
по такому «мосту», он натыкается на изгородь, старается ее обойти, но гладкие затески мешают ему; тогда он пробует перескочить через петлю, запутывается, тянет ее за
собой и срывает палочку с упорца.
Шерсть на спине у него поднялась дыбом, он сильно заревел и стал бить
себя хвостом
по телу.
Дерсу был безусловно прав. Обычай «ссаживать» ворон с деревьев — жестокая забава охотников. Стрельбой
по воронам забавляются иногда даже образованные люди. Стреляют так же, как в бутылку, только потому, что черная ворона представляет
собой хорошую цель.
Следующий день был 13 октября. Сон немного подкрепил Дерсу, но я чувствовал
себя совершенно разбитым. Однако дневать здесь было нельзя. Продовольствия у нас не было ни крошки. Через силу мы поднялись и пошли дальше вниз
по реке.
Я шел как пьяный. Дерсу тоже перемогал
себя и еле-еле волочил ноги. Заметив впереди, с левой стороны, высокие утесы, мы заблаговременно перешли на правый берег реки. Здесь Кулумбе сразу разбилась на 8 рукавов. Это в значительной степени облегчило нашу переправу. Дерсу всячески старался меня подбодрить. Иногда он принимался шутить, но
по его лицу я видел, что он тоже страдает.
Староверы ему рассказали, что удэгеец Сале и двое стрелков должны были доставить к скале Ван-Син-лаза продовольствие, но
по пути во время бури лодку их разбило о камни, и все то, что они везли с
собой, утонуло.
Километрах в 10 от реки Соен тропа оставляет берег и через небольшой перевал, состоящий из роговообманкового андезита, выходит к реке Витухэ — первому правому притоку Кусуна. Она течет в направлении с юго-запада на северо-восток и
по пути принимает в
себя один только безымянный ключик. Окрестные горы покрыты березняком, порослью дуба и сибирской пихтой.
Удэгейцы на реке Кусун сами огородничеством не занимаются, а нанимают для этого китайцев. Одеваются они наполовину по-китайски, наполовину по-своему, говорят по-китайски и только в том случае, если хотят посекретничать между
собой, говорят на родном языке. Женские костюмы отличаются пестротой вышивок, а на груди, подоле и рукавах украшаются еще светлыми пуговицами, мелкими раковинами, бубенчиками и разными медными побрякушками, отчего всякое движение обладательниц их сопровождается шелестящим звоном.
28-го числа день был такой же пасмурный, как и накануне. Ручьи еще шумели в горах, но и они уже начали испытывать на
себе заморозки.
По воде всюду плыла шуга, появились забереги, кое-где стал образовываться донный лед.
По пути Кумуху принимает в
себя следующие притоки: с левой стороны — река Яаса 1-я, Яаса 2-я, Усмага, Тапку, Ного, Тагды, Хандями, Дыонго, а с правой — кроме Цыгони,
по которой мы пришли, еще Лиго, Цаолосо, Бутыче и Амукта.
Здесь среди кустарниковой растительности еще можно видеть кое-каких представителей маньчжурской флоры, например: лещину, у которой обертка орехов вытянута в длинную трубку и густо усажена колючими волосками; красноветвистый шиповник с сильно удлиненными плодами, сохраняющимися на ветках его чуть ли не всю зиму; калину, дающую в изобилии сочные светло-красные плоды; из касатниковых — вьющуюся диоскорею, мужские и женские экземпляры которой разнятся между
собой; актинидию, образующую густые заросли
по подлесью, и лимонник с гроздьями красных ягод, от которых во рту остается легкий ожог, как от перца.
Через полчаса мы шли
по тропинке и весело болтали между
собой.
В топографическом и геологическом отношении вся местность между двумя упомянутыми реками представляет
собой обширный лавовый покров. Теперь это невысокие холмы, изрезанные большими оврагами. Когда-то тут был хороший лес. Ныне от него остались только пни и редкие сухостои.
По оврагам, о которых я упомянул, в море текут ручьи Цалла, Анкуга, Лолобинга, Тахалун, Калама и Кумолун.
С левой стороны Холонку принимает в
себя только один приток — Тальмакси,
по которому можно выйти на реку Пия, впадающую в море на 20 км выше мыса Плитняк.
На обратном пути я спросил Дерсу, почему он не стрелял в диких свиней. Гольд ответил, что не видел их, а только слышал шум в чаще, когда они побежали. Дерсу был недоволен: он ругался вслух и потом вдруг снял шапку и стал бить
себя кулаком
по голове. Я засмеялся и сказал, что он лучше видит носом, чем глазами. Тогда я не знал, что это маленькое происшествие было повесткой к трагическим событиям, разыгравшимся впоследствии.
Шли мы теперь без проводника,
по приметам, которые нам сообщил солон. Горы и речки так походили друг на друга, что можно было легко ошибиться и пойти не
по той дороге. Это больше всего меня беспокоило. Дерсу, наоборот, относился ко всему равнодушно. Он так привык к лесу, что другой обстановки, видимо, не мог
себе представить. Для него было совершенно безразлично, где ночевать — тут или в ином месте…
На другой день с бивака мы снялись рано и пошли
по тропе, проложенной у самого берега реки. На этом пути Нахтоху принимает в
себя с правой стороны два притока: Хулеми и Гоббиляги, а с левой — одну только маленькую речку Ходэ. Нижняя часть долины Нахтоху густо поросла даурской березой и монгольским дубом. Начиная от Локтоляги, она постепенно склоняется к югу и только около Хулеми опять поворачивает на восток.
Это было для нас непоправимым несчастьем. В лодке находилось все наше имущество: теплая одежда, обувь и запасы продовольствия. При
себе мы имели только то, что могли нести: легкую осеннюю одежду,
по одной паре унтов, одеяла, полотнища палаток, ружья, патроны и весьма ограниченный запас продовольствия. Я знал, что к северу, на реке Един, еще живут удэгейцы, но до них было так далеко и они были так бедны, что рассчитывать на приют у них всего отряда нечего было и думать.
Прибрежная линия между реками Холонку и Нах-тоху представляет
собой несколько изогнутую линию, отмеченную мысами Плитняка, Бакланьим и Сосунова (по-удэгейски Хуо-лодуони, Леникто-дуони и Хорло-дуони). Мысы эти заметно выдаются в море. За ними берег опять выгибается к северо-западу и вновь выдается около мыса Олимпиады.
Еще недавно вся долина Кусуна была покрыта густыми смешанными лесами. Два больших пожара, следовавших один за другим, уничтожили их совершенно. Теперь Кусунская долина представляет
собой сплошную гарь. Особенно сильно выгорели леса на реках Буй, Холосу, Фу, Бягаму, Сололи и Цзава 3-я. Живой лес сохранился еще только
по рекам Одо, Агдыне и Сидэкси (она же Сиденгей).
Из крупных млекопитающих в верховьях Бягаму встречаются лось, рысь, бурый медведь и росомаха; ниже
по течению — изюбр, кабан и тигр. Из царства пернатых я встретил на снегу следы глухарей, затем несколько раз видел большеклювых ворон, соек, ореховок, ронж, пестрых дятлов, желн, поползней и снегирей. Дерсу сообщил мне, что зимой, когда начинают замерзать реки, все крупные пернатые хищники спускаются к низовьям рек, где им легче найти
себе пропитание.
После Лаохозена Бикин принимает в
себя справа следующие речки: Сагде-ула, Кангату и Хабагоу, а слева — Чугулянкуни, Давасигчи и Сагде-гэ (по-китайски Ситцихе). С Давасигчи перевал будет опять-таки на реке Арму, в среднем ее течении. Две высокие сопки с правой стороны реки носят название Лао-бей-лаза и Сыфантай.
Лесной великан хмурился и только солидно покачивался из стороны в сторону. Я вспомнил пургу около озера Ханка и снежную бурю при переходе через Сихотэ-Алинь. Я слышал, как таза подкладывал дрова в огонь и как шумело пламя костра, раздуваемое ветром. Потом все перепуталось, и я задремал. Около полуночи я проснулся. Дерсу и Китенбу не спали и о чем-то говорили между
собой.
По интонации голосов я догадался, что они чем-то встревожены.
Как только появился огонь, таза тоже пришел в
себя; он испуганно озирался
по сторонам и имел вид сумасшедшего. В другое время он показался бы смешным.
Мне казалось странным и совершенно непонятным, почему тигр не ест собаку, а тащит ее с
собой. Как бы в ответ на мои мысли, Дерсу сказал, что это не тигр, а тигрица и что у нее есть тигрята; к ним-то она и несет собаку. К своему логовищу она нас не поведет, а будет водить
по сопкам до тех пор, пока мы от нее не отстанем. С этими доводами нельзя было не согласиться.
Обогнув гору Даютай, Алчан, как уже выше было сказано, входит в старое русло Бикина и
по пути принимает в
себя с правой стороны еще три обильных водой притока: Ольду (по-китайски Култухе), Таудахе [Да-ю-тай — большая старинная башня.] и Малую Лултухе. Алчан впадает в Бикин в 10 км к югу от станции железной дороги того же имени. Долина его издавна славится как хорошее охотничье угодье и как место женьшеневого промысла.
Я отвел ему маленькую комнату, в которой поставил кровать, деревянный стол и два табурета. Последние ему, видимо, совсем были не нужны, так как он предпочитал сидеть на полу или чаще на кровати, поджав под
себя ноги по-турецки. В этом виде он напоминал бурхана из буддийской кумирни. Ложась спать, он
по старой привычке поверх сенного тюфяка и ватного одеяла каждый раз подстилал под
себя козью шкурку.
Маленькая тропка повела нас в тайгу. Мы шли
по ней долго и почти не говорили между
собой. Километра через полтора справа от дорожки я увидел костер и около него три фигуры. В одной из них я узнал полицейского пристава. Двое рабочих копали могилу, а рядом с нею на земле лежало чье-то тело, покрытое рогожей.
По знакомой мне обуви на ногах я узнал покойника.
В нижнем течении река Иодзыхе принимает в
себя три небольших притока: справа — Сяо-Иодзыхе (малая река с омутами) длиною 16 км и слева — Дангоу (восточная долина), с которой мы познакомились уже в прошлом году, и Литянгоу,
по которой надлежало теперь идти А.И. Мерзлякову. Река Сяо-Иодзыхе очень живописна. Узенькая извилистая долинка обставлена
по краям сравнительно высокими горами.
По словам китайцев, в вершине ее есть мощные жилы серебросвинцовой руды и медного колчедана.
Первая Секуму (по-удэгейски Сектозу) представляет
собою небольшой ручей (5 км), протекающий между отрогами горного хребта, идущего параллельно берегу моря.
Одега 2-я (по-удэгейски Одэхе) с левой стороны принимает в
себя ключ Луговой. Раньше,
по рассказам китайцев, здесь была небольшая лудева, но она сгорела. Китайцы ее возобновлять не стали и ушли на реку Пхусун.
По пути Кумуху принимает в
себя следующие притоки: с левой стороны — реки Яаса 1-я, Яаса 2-я, Усмага, Тапку, Ного, Тагды, Хандями, Дыонго, а с правой — кроме Цыгони,
по которой мы пришли, еще Лито, Цаолоса, Будыге и Амукта.
С левой стороны Бикин принимает в
себя речки: Яунга, Имагасигчи, Хутунге и Хованда (по-китайски Хандагоу — лосиная долина). С этой последней будет перевал на реку Арму. Немного не доходя местности Лаохозен, река Бикин с правой стороны подмывает скалистую сопку Нянкулакчи, а с левой — Танцанзу.
От стойбища Хабагоу Бикин все еще придерживается северо-западного направления и на пути принимает в
себя притоки Гану, Сагды-ула (по-маньчжурски Большая речка), Санкэри, Мудян, Сумугэ, Хаатанге и Дунгоуза. Около местности Танцаза долина Бикина сильно суживается, оставляя только узкий проход для стока воды. Горы здесь подходят к реке вплотную и оканчиваются высокими обрывами, которые удэгейцы называют Сигонку-Гуляни.
На этом протяжении Бикин имеет направление к западо-северо-западу и принимает в
себя справа речки: Мангу, Дунги (по-китайски Днудегоу — падь семьи Дун) с притоком Ябкэ, Нуньето и вышеупомянутую Катэта-бауни. Последняя длиною километров 10. Здесь будет самый близкий перевал на реку Хор. Немного выше речки Гуньето можно видеть скалы Сигонку-Гуляни — излюбленное место удэгейских шаманов. Слева Бикин принимает в
себя речку Дунгоузу (восточная долина) и ключи Кайлю и Суйдогау (долины выдр).
Из гор
по сторонам долины Бикина обращают на
себя внимание: Хойтун, Тайчин, Джогдай, а слева Чугунтай, Сюгдонтай (по-китайски Сыфонтай) и Бомыдинза (кукурузная вершина).