Неточные совпадения
В заливе Джигит нам пришлось просидеть около двух недель. Надо было дождаться мулов во что бы то ни стало: без вьючных животных мы не могли тронуться в путь. Воспользовавшись этим временем, я занялся обследованием ближайших окрестностей
по направлению к заливу Пластун, где в прошлом году у Дерсу произошла встреча с хунхузами.
Один раз я ходил на реку Кулему и
один раз на север
по побережью моря.
Солдаты бросили стрельбу в пятнышко и, выстроившись на берег в
одну линию, открыли частый огонь
по уходящей птице, чем больше они горячились, тем дальше отгоняли птицу.
По следам он узнал все, что произошло у нас в отряде: он видел места наших привалов, видел, что мы долго стояли на
одном месте — именно там, где тропа вдруг сразу оборвалась, видел, что я посылал людей в разные стороны искать дорогу.
По рассказам тазов, месяца два назад
один тигр унес ребенка от самой фанзы. Через несколько дней другой тигр напал на работавшего в поле китайца и так сильно изранил его, что он в тот же день умер.
По мере приближения к водоразделу угрюмее становился лес и больше попадалось звериных следов; тропа стала часто прерываться и переходить то на
одну, то на другую сторону реки, наконец мы потеряли ее совсем.
На этом протяжении в Синанцу впадают следующие горные речки: Пярл-гоу и Изимлу — справа; Лаза-гоу и Хунголя-гоу [Пянь-эр-гоу — покатая долина. Лаза-гоу — скалистая долина. Хуан-га-лян-гоу — долина красного гаоляна.] — слева. Сама
по себе река немноговодна, но бурелом, сложенный в большие груды, указывает на то, что во время дождей вода поднимается настолько высоко, что деревья
по ней свободно переносятся с
одного места на другое.
Выбрав
один из них, мы стали взбираться на хребет.
По наблюдениям Дерсу, дождь должен быть затяжным. Тучи низко ползли над землей и наполовину окутывали горы. Следовательно, на вершине хребта мы увидели бы только то, что было в непосредственной от нас близости. К тому же взятые с собой запасы продовольствия подходили к концу. Это принудило нас на другой день спуститься в долину.
Около устья Синанцы мы застали семью, состоящую из горбатого тазы, его жены, двоих малых детей и еще
одного молодого удэгейца
по имени Чан Лин.
По мере того как продвигаешься на север
по побережью моря, замечаешь, что представители маньчжурской флоры
один за другим остаются позади.
Длина ее равнялась
одному метру 9 сантиметрам; окраска — буровато-желтовато-серая с едва заметными пятнами
по всему телу, брюхо и внутренняя сторона ног — грязновато-белые.
На другой день мы продолжали наш путь далее на север
по хребту и часов в 10 утра дошли до горы Острой высотой 678 м. Осмотревшись, мы спустились в
один из ключиков, который привел нас к реке Билимбе.
Проснулся я в 8 часов утра. По-прежнему моросило. Дерсу ходил на разведку, но ничего не нашел. Животное, подходившее ночью к нашему биваку, после выстрела бросилось назад через реку. Если бы на отмели был песок, можно было бы увидеть его следы. Теперь остались для нас только
одни предположения. Если это был не лось, не изюбр и не медведь, то, вероятно, тигр.
Если пойти
по правой, то можно перевалить на реку Кулумбе (верхний приток Имана), если же идти
по левой (к северо-западу), то выйдешь в
один из верхних притоков реки Арму.
Ливень хлестал
по лицу и не позволял открыть глаза. Не было видно ни зги. В абсолютной тьме казалось, будто вместе с ветром неслись в бездну деревья, сопки и вода в реке и все это вместе с дождем образовывало
одну сплошную, с чудовищной быстротой движущуюся массу.
Вдруг раздались крики. Опасность появилась с той стороны, откуда мы ее вовсе не ожидали.
По ущелью, при устье которого мы расположились, шла вода. На наше счастье,
одна сторона распадка была глубже. Вода устремилась туда и очень скоро промыла глубокую рытвину. Мы с Чжан Бао защищали огонь от дождя, а Дерсу и стрелки боролись с водой. Никто не думал о том, чтобы обсушиться, — хорошо, если удавалось согреться.
Одна из них была выше
по течению, а другая ниже.
Во время недавнего наводнения вода сильно размыла русло реки и всюду проложила новые протоки. Местами видно было, что она шла прямо
по долине и плодородную землю занесла песком и галькой. Около устья все протоки снова собираются в
одно место и образуют нечто вроде длинной заводи.
28, 29 и 30 августа были посвящены осмотру реки Сяо-Кемы. На эту экскурсию я взял с собой Дерсу, Аринина, Сабитова и
одного мула. Маршрут я наметил
по реке Сакхоме до истоков и назад, к морю,
по реке Горелой. Стрелки с вьючным мулом должны были идти с нами до тех пор, пока будет тропа. Дальше мы идем сами с котомками, а они той же дорогой возвращаются обратно.
Здесь тропы первый раз разделились:
одна пошла вверх
по реке, другая — куда-то вправо.
По дороге мы несколько раз видели козуль. Я стрелял и убил
одну из них. В сумерки мы дошли до верховьев реки и стали биваком.
Вслед за ним из прибрежных кустов выскочили еще два волка, из которых
один был такой же окраски, как и первый, а другой темнее, и еще несколько животных промелькнуло мимо нас
по кустам.
Дерсу сообщил мне, что красные волки всегда бродят
по тайге стаями и охотятся за козами сообща, причем
одни играют роль загонщиков, а другие устраивают засаду.
От тазовских фанз вверх
по долине идет пешеходная тропа. Она придерживается левого берега реки и всячески избегает бродов. Там, где долина суживается, приходится карабкаться
по скалам и даже идти вброд
по воде. Первые «щеки» (из кварцепорфирового туфа) находятся в 12 км от моря, вторые будут на 2,5 км выше. Здесь в обнажениях можно видеть диабазовый и сильно хлоритизированный порфирит. В углублении
одной из скал китайцы устроили кумирню, посвященную божеству, охраняющему леса и горы.
То, что здесь ночевал
один человек, положим, можно было усмотреть
по единственному следу на песке; что он не спал, видно было
по отсутствию лежки около огня; что это был зверолов, Дерсу вывел заключение
по деревянной палочке с зазубринками, которую употребляют обыкновенно для устройства западней на мелких четвероногих; что это был китаец, он узнал
по брошенным улам и
по манере устраивать бивак.
Уничтожив рыбу в
одном каком-нибудь районе, выдра передвигается вверх или вниз
по реке, для чего идет
по берегу.
После ужина мы все расположились на теплом кане. Дерсу стал рассказывать об
одном из своих приключений. Около него сидели Чжан Бао и Чан Лин и внимательно слушали.
По их коротким возгласам я понял, что гольд рассказывал что-то интересное, но сон так овладел мною, что я совершенно не мог бороться с ним и уснул как убитый.
Ночь обещала быть холодной.
По небу, усеянному звездами, широкой полосой протянулся Млечный Путь. Резкий, холодный ветер тянул с северо-запада. Я озяб и пошел в фанзу, а китаец остался
один у огня.
Время от времени я выглядывал в дверь и видел старика, сидевшего на том же месте, в
одной и той же позе. Пламя костра освещало его старческое лицо.
По нему прыгали красные и черные тени. При этом освещении он казался выходцем с того света, железным человеком, раскаленным докрасна. Китаец так ушел в свои мысли, что, казалось, совершенно забыл о нашем присутствии.
По его мнению, эти люди не были убиты, потому что ни на
одном из черепов не было проломов.
На следующий день к полудню мы дошли до реки Такемы и направились вниз
по ее течению, придерживаясь правого края долины.
По пути мы видели
одного медведя и нескольких изюбров.
Небольшая тропка привела нас к фанзочке, построенной среди густого леса, в расстоянии
один километр от Такемы; тут мы заночевали, а утром снова продолжали свой путь вниз
по долине реки Такемы.
На другой день мы продолжали наш путь вниз
по долине реки Такемы и в три с половиной дня дошли до моря уже без всяких приключений. Это было 22 сентября. С каким удовольствием я растянулся на чистой циновке в фанзе у тазов! Гостеприимные удэгейцы окружили нас всяческим вниманием:
одни принесли мясо, другие — чай, третьи — сухую рыбу. Я вымылся, надел чистое белье и занялся работой.
От Такемы на север идут два пути:
один — горами, вдали от моря, другой —
по намывной полосе прибоя. А.И. Мерзляков с лошадьми пошел первым, а я — вторым.
Путь А.И. Мерзлякова начинался от фанзы удэгейца Сиу Ху и шел прямо на восток, пересекая несколько маленьких перевальчиков. Перейдя речку Хуля, он повернул к северо-востоку, затем пересек еще
одну реку — Шооми (в верховьях) — и через 3 суток вышел на реку Кулумбе. Здесь, около скалы Мафа, он где-то видел выходы каменного угля на поверхность. После перевала
по другой безымянной горной речке он пришел на реку Найну, прямо к корейским фанзам.
У подножия найнинских террас, на самом берегу моря, мы нашли корейскую фанзу. Обитатели ее занимались ловлей крабов и соболеванием. В фанзе жили девять холостых корейцев. Среди них двое одетых по-китайски и
один по-удэгейски. Они носили косы и имели подбритые лбы. Я долго их принимал за то, чем они казались, и только впоследствии узнал, кто они на самом деле.
Мы сидели молча, и каждый по-своему думал об
одном и том же.
По выходе из гор течение реки Квандагоу становится тихим и спокойным. Река блуждает от
одного края долины к другому, рано начинает разбиваться на пороги и соединяется с рекой Амагу почти у самого моря.
Кроме старообрядцев, на Амагу жила еще
одна семья удэгейцев, состоящая из старика мужа, его жены и трех взрослых сыновей. К чести старообрядцев нужно сказать, что, придя на Амагу, они не стали притеснять туземцев, а, наоборот, помогли им и начали учить земледелию и скотоводству; удэгейцы научились говорить по-русски, завели лошадей, рогатый скот и построили баню.
Вследствие того что весна здесь наступает поздно, староверы пашут только в мае, а косят в августе. Та к как лето туманное и холодное, то хлеба созревают тоже поздно. Уборка их производится в конце сентября, а иногда затягивается и до половины октября. Все овощи, в особенности картофель, растут хорошо; не созревают только дыни и арбузы. Период цветения растений и созревания плодов
по сравнению с бассейном Уссури, на
одной и той же широте, отстает почти на целый месяц.
Из этого они заключили, что где-то
по реке есть
одно такое дерево.
По сторонам высились крутые горы, они обрывались в долину утесами. Обходить их было нельзя. Это отняло бы у нас много времени и затянуло бы путь лишних дня на четыре, что при ограниченности наших запасов продовольствия было совершенно нежелательно. Мы с Дерсу решили идти напрямик в надежде, что за утесами будет открытая долина. Вскоре нам пришлось убедиться в противном: впереди опять были скалы, и опять пришлось переходить с
одного берега на другой.
Оставалась еще
одна надежда: быть может, стрелки оставили продовольствие
по ту сторону скалы Ван-Син-лаза.
Река эта (по-удэгейски Суа или Соага) состоит из двух речек — Гага и Огоми, длиною каждая 1–8 км, сливающихся в 1,5 км от моря. Речка Гага имеет три притока: справа — Нунги с притоком Дагдасу и Дуни, а слева —
один только ключ Ада с перевалом на Кусун. Речка Огоми имеет два притока: Канходя и Цагдаму. Около устья Соен образует небольшую, но глубокую заводь, соединяющуюся с морем узкой протокой. Эта заводь и зыбучее болото рядом с ним — остатки бывшей ранее лагуны.
Километрах в 10 от реки Соен тропа оставляет берег и через небольшой перевал, состоящий из роговообманкового андезита, выходит к реке Витухэ — первому правому притоку Кусуна. Она течет в направлении с юго-запада на северо-восток и
по пути принимает в себя
один только безымянный ключик. Окрестные горы покрыты березняком, порослью дуба и сибирской пихтой.
Время стояло позднее, осеннее, но было еще настолько тепло, что люди шли в
одних фуфайках.
По утрам бывали заморозки, но днем температура опять поднималась до +4 и 5°С. Длинная и теплая осень является отличительной чертой Зауссурийского края.
Река Кусун придерживается левой стороны долины. Она идет
одним руслом, образуя
по сторонам много сухих рукавов, играющих роль водоотводных каналов, отчего долина Кусуна в дождливое время года не затопляется водой.
По показаниям удэгейцев, за последние 30 лет здесь не было ни
одного наводнения.
Весь день в воздухе стояла мгла; небо затянуто паутиной слоисто-перистых облаков; вокруг солнца появились «венцы»; они суживались все более и более и наконец слились в
одно матовое пятно. В лесу было тихо, а
по вершинам деревьев уже разгуливал ветер.
Действительно, на
одной из елей сидела ворона головой к северо-востоку. Это было самое выгодное для нее положение, при котором ветер скользил
по перу. Наоборот, если бы она села боком или задом к ветру, то холодный воздух проникал бы под перо и она стала бы зябнуть.
Закусив немного и напившись чаю, мы прошли опять вверх
по реке Тахобе, которая должна была привести нас к Сихотэ-Алиню. От места нашего бивака до главного хребта был еще
один переход.
По словам солона, перевал этот невысок.
Я не пошел туда, а повернул вправо
по ключику Ада, чтобы выйти в
один из верхних притоков соседней реки Кумуху, намереваясь
по ней спуститься к морю. В сумерки мы немного не дошли до водораздела и стали биваком в густом лесу.