Неточные совпадения
Вместе с нею попали еще две небольшие рыбки: огуречник — род корюшки с темными пятнами по бокам и на спине (это было очень странно, потому что
идет она вдоль берега
моря и никогда не заходит в реки) и колюшка — обитательница заводей и слепых рукавов, вероятно снесенная
к устью быстрым течением реки.
Наконец терпение наше лопнуло, и, невзирая на непогоду, мы решили
идти назад,
к морю.
Я рассчитывал часть людей и мулов направить по тропе вдоль берега
моря, а сам с Чжан Бао, Дерсу и тремя стрелками
пойти по реке Адимил
к ее истокам, затем подняться по реке Билимбе до Сихотэ-Алиня и обратно спуститься по ней же
к морю.
28, 29 и 30 августа были посвящены осмотру реки Сяо-Кемы. На эту экскурсию я взял с собой Дерсу, Аринина, Сабитова и одного мула. Маршрут я наметил по реке Сакхоме до истоков и назад,
к морю, по реке Горелой. Стрелки с вьючным мулом должны были
идти с нами до тех пор, пока будет тропа. Дальше мы
идем сами с котомками, а они той же дорогой возвращаются обратно.
Отдохнув немного около речки, мы
пошли дальше и
к вечеру дошли до берега
моря.
Пока стрелки готовили чай, я от нечего делать
пошел к берегу
моря посмотреть птиц.
После Такемы в последовательном порядке
идут горные речки: Коами (по-удэгейски Агана, а на морских картах — Лоаенгоу), потом около мыса Большева будет речка Шооми (по-китайски Сеами, по-удэгейски Соми). Долины их близ
моря слились вместе и образовали обширную низину, покрытую редколесьем. Шооми длиной 12 км. Истоки ее находятся около горы Туманной с перевалом на реку Такему,
к местности Илимо.
Переправа через скалу Ван-Син-лаза действительно была очень опасна. Я старался не глядеть вниз и осторожно переносил ногу с одного места на другое. Последним
шел Дерсу. Когда он спустился
к берегу
моря, я облегченно вздохнул.
27 сентября было посвящено осмотру реки Найны, почему-то названной на морских картах Яходеи-Санка. Река эта длиной 20 км; истоки ее находятся в горах Карту, о которых будет сказано ниже. Сначала Найна течет с севера на юг, потом поворачивает
к юго-востоку и последние 10 км течет
к морю в широтном направлении. В углу, где река делает поворот, находится зверовая фанза. Отсюда прямо на запад
идет та тропа, по которой прошел А.И. Мерзляков со своим отрядом.
Немного дальше камней Сангасу тропа оставляет морское побережье и
идет вверх через перевал на реке Квандагоу (приток Амагу). Эта река длиной около 30 км. Истоки ее находятся там же, где и истоки Найны. Квандагоу течет сначала тоже в глубоком ущелье, заваленном каменными глыбами, но потом долина ее расширяется. Верхняя половина течения имеет направление с северо-запада, а затем река круто поворачивает
к северо-востоку и течет вдоль берега
моря, будучи отделена от него горным кряжем Чанготыкалани.
Мы рассчитали, что если
пойдем по тропе, то выйдем на реку Найну
к корейцам, и если
пойдем прямо, то придем на берег
моря к скале Ван-Син-лаза. Путь на Найну нам был совершенно неизвестен, и
к тому же мы совершенно не знали, сколько времени может занять этот переход. До
моря же мы рассчитывали дойти если не сегодня, то, во всяком случае, завтра
к полудню.
Когда мы подошли
к реке, было уже около 2 часов пополудни. Со стороны
моря дул сильный ветер. Волны с шумом бились о берег и с пеной разбегались по песку. От реки в
море тянулась отмель. Я без опаски
пошел по ней и вдруг почувствовал тяжесть в ногах. Хотел было я отступить назад, но,
к ужасу своему, почувствовал, что не могу двинуться с места. Я медленно погружался в воду.
Поэтому я решил
идти по берегу
моря до тех пор, пока не станут реки, и только тогда направиться
к Сихотэ-Алиню.
Утром был довольно сильный мороз (–10°С), но с восходом солнца температура стала повышаться и
к часу дня достигла +3°С. Осень на берегу
моря именно тем и отличается, что днем настолько тепло, что смело можно
идти в одних рубашках,
к вечеру приходится надевать фуфайки, а ночью — завертываться в меховые одеяла. Поэтому я распорядился всю теплую одежду отправить
морем на лодке, а с собой мы несли только запас продовольствия и оружие. Хей-ба-тоу с лодкой должен был прийти
к устью реки Тахобе и там нас ожидать.
Я не
пошел туда, а повернул вправо по ключику Ада, чтобы выйти в один из верхних притоков соседней реки Кумуху, намереваясь по ней спуститься
к морю. В сумерки мы немного не дошли до водораздела и стали биваком в густом лесу.
Когда намеченный маршрут близится
к концу, то всегда торопишься: хочется скорее закончить путь. В сущности, дойдя до
моря, мы ничего не выигрывали. От устья Кумуху мы опять
пойдем по какой-нибудь реке в горы; так же будем устраивать биваки, ставить палатки и таскать дрова на ночь; но все же в конце намеченного маршрута всегда есть что-то особенно привлекательное. Поэтому все рано легли спать, чтобы пораньше встать.
На реке Кузнецова мы распрощались с солоном. Он возвратился
к себе на реку Тахобе, а мы
пошли дальше на север. Хей-ба-тоу было приказано следовать вдоль берега
моря и дожидаться нас в устье реки Холонку.
Вечером я сделал распоряжение: на следующий день Хей-ба-тоу с лодкой должен был перейти на реку Хатоху и там опять ждать нас, а мы
пойдем вверх по реке Холонку до Сихотэ-Алиня и затем по реке Нахтоху спустимся обратно
к морю.
Обыкновенно
к лодке мы всегда подходили весело, как будто
к дому, но теперь Нахтоху была нам так же чужда, так же пустынна, как и всякая другая речка. Было жалко и Хей-ба-тоу, этого славного моряка, быть может теперь уже погибшего. Мы
шли молча; у всех была одна и та же мысль: что делать? Стрелки понимали серьезность положения, из которого теперь я должен был их вывести. Наконец появился просвет; лес сразу кончился, показалось
море.
Я полагал было
пойти в фанзы
к удэгейцам, но Дерсу советовал остаться на берегу
моря. Во-первых, потому, что здесь легче было найти пропитание, а во-вторых, он не терял надежды на возвращение Хей-ба-тоу. Если последний жив, он непременно возвратится назад, будет искать нас на берегу
моря, и если не найдет, то может пройти мимо. Тогда мы опять останемся ни с чем. С его доводами нельзя было не согласиться.
На следующий день мы с Дерсу вдвоем решили
идти к югу по берегу
моря и посмотреть, нет ли там каких-нибудь следов пребывания Хей-ба-тоу, и, кстати, поохотиться.
Мы
шли берегом
моря и разговаривали о том, как могло случиться, что Хей-ба-тоу пропал без вести. Этот вопрос мы поднимали уже сотый раз и всегда приходили
к одному и тому же выводу: надо шить обувь и возвращаться
к староверам на Амагу.
По побережью
моря, в направлении от Нахтоху
к Унтугу, горные породы располагаются в таком порядке: сначала
идет кремнистый сланец, затем андезит и местами стекловатый базальт. Еще южнее тянутся какие-то глубинные зеленокаменные породы, а выше их — базальтовый андезит и еще дальше — порфирит. Кроющие пласты состоят из цветных чередующихся слоев туфа. Здесь особенно интересен утес Хадиэ с плитняковой вертикальной и дуговой отдельностью.
Утром мы сразу почувствовали, что Сихотэ-Алинь отделил нас от
моря: термометр на рассвете показывал — 20°С. Здесь мы расстались с Сунцаем. Дальше мы могли
идти сами; течение воды в реке должно было привести нас
к Бикину. Тем не менее Дерсу обстоятельно расспросил его о дороге.
После Кумуху в последовательном порядке
идет опять ряд мелких горных речек с удэгейскими названиями: Сюэн (по-русски Сваин, на картах — река Бабкова), потом Омосо, Илянту и Яктыга. В истоках Омосо есть гора с голой вершиной, которая поэтому и названа Голой. Другая гора, Высокая, находится недалеко от
моря, между реками Омосо и Илянту. Участок берега
моря от реки Кумуху
к северу до мыса Сосунова занят выходами гранитов, гнейсов и сиенитов.
Если
идти от истоков
к морю, то в последовательном порядке они будут располагаться так: справа по течению — Дака и Тунга с перевалами на Бикин, затем — Баня, Пюгота, Амдасу, Сологойе, Очжура и с притоком Хуни-микчи и с перевалом на реку Эхе.
Неточные совпадения
Переодевшись без торопливости (он никогда не торопился и не терял самообладания), Вронский велел ехать
к баракам. От бараков ему уже были видны
море экипажей, пешеходов, солдат, окружавших гипподром, и кипящие народом беседки.
Шли, вероятно, вторые скачки, потому что в то время, как он входил в барак, он слышал звонок. Подходя
к конюшне, он встретился с белоногим рыжим Гладиатором Махотина, которого в оранжевой с синим попоне с кажущимися огромными, отороченными синим ушами вели на гипподром.
«Есть еще одна фатера, — отвечал десятник, почесывая затылок, — только вашему благородию не понравится; там нечисто!» Не поняв точного значения последнего слова, я велел ему
идти вперед, и после долгого странствовия по грязным переулкам, где по сторонам я видел одни только ветхие заборы, мы подъехали
к небольшой хате, на самом берегу
моря.
Бывало, пушка зоревая // Лишь только грянет с корабля, // С крутого берега сбегая, // Уж
к морю отправляюсь я. // Потом за трубкой раскаленной, // Волной соленой оживленный, // Как мусульман в своем раю, // С восточной гущей кофе пью. //
Иду гулять. Уж благосклонный // Открыт Casino; чашек звон // Там раздается; на балкон // Маркёр выходит полусонный // С метлой в руках, и у крыльца // Уже сошлися два купца.
Некоторое время «Секрет»
шел пустым
морем, без берегов;
к полудню открылся далекий берег.
Некоторые, при наших вопросах, переговорят между собою, и вот один
пойдет вперед и выведет нас
к морю.