Неточные совпадения
Часам к десяти утра Дерсу возвратился и привез с собой мясо. Он
разделил его на три части.
Одну часть отдал солдатам, другую — староверам, третью — китайцам соседних фанз.
По рассказам тазов, месяца два назад
один тигр унес ребенка от самой фанзы. Через несколько
дней другой тигр напал на работавшего в поле китайца и так сильно изранил его, что он в тот же
день умер.
Выбрав
один из них, мы стали взбираться на хребет. По наблюдениям Дерсу, дождь должен быть затяжным. Тучи низко ползли над землей и наполовину окутывали горы. Следовательно, на вершине хребта мы увидели бы только то, что было в непосредственной от нас близости. К тому же взятые с собой запасы продовольствия подходили к концу. Это принудило нас на другой
день спуститься в долину.
В полдень погода не изменилась. Ее можно было бы описать в двух словах: туман и дождь. Мы опять просидели весь
день в палатках. Я перечитывал свои дневники, а стрелки спали и пили чай. К вечеру поднялся сильный ветер. Царствовавшая дотоле тишина в природе вдруг нарушилась. Застывший воздух пришел в движение и
одним могучим порывом сбросил с себя апатию.
Следующий
день был последним
днем июля. Когда занялась заря, стало видно, что погода будет хорошая. В горах еще кое-где клочьями держался туман. Он словно чувствовал, что доживает последние часы, и прятался в глубокие распадки. Природа ликовала: все живое приветствовало всесильное солнце, как бы сознавая, что только
одно оно может прекратить ненастье.
Как произошли осыпи? Кажется, будто здесь были землетрясения и целые утесы распались на обломки. На самом
деле это работа медленная, вековая и незаметная для глаза. Сначала в каменной породе появляются трещины; они увеличиваются в размерах, сила сцепления уступает силе тяжести,
один за другим камни обрываются, падают, и мало-помалу на месте прежней скалы получается осыпь. Обломки скатываются вниз до тех пор, пока какое-либо препятствие их не задержит.
На другой
день мы продолжали наш путь далее на север по хребту и часов в 10 утра дошли до горы Острой высотой 678 м. Осмотревшись, мы спустились в
один из ключиков, который привел нас к реке Билимбе.
Он поднял ружье и стал целиться, но в это время тигр перестал реветь и шагом пошел на увал в кусты. Надо было воздержаться от выстрела, но Дерсу не сделал этого. В тот момент, когда тигр был уже на вершине увала, Дерсу спустил курок. Тигр бросился в заросли. После этого Дерсу продолжал свой путь.
Дня через четыре ему случилось возвращаться той же дорогой. Проходя около увала, он увидел на дереве трех ворон, из которых
одна чистила нос о ветку.
На следующий
день, 2 сентября, была назначена дневка. Любители ловить рыбу ходили на реку. Они поймали три кеты,
одну горбушу и двух бычков-подкаменщиков с пестрой окраской и оранжевой каймой на темно-оливковом спинном плавнике. Остальные люди приводили в порядок одежду и чистили оружие.
На следующий
день к полудню мы дошли до реки Такемы и направились вниз по ее течению, придерживаясь правого края долины. По пути мы видели
одного медведя и нескольких изюбров.
На другой
день мы продолжали наш путь вниз по долине реки Такемы и в три с половиной
дня дошли до моря уже без всяких приключений. Это было 22 сентября. С каким удовольствием я растянулся на чистой циновке в фанзе у тазов! Гостеприимные удэгейцы окружили нас всяческим вниманием:
одни принесли мясо, другие — чай, третьи — сухую рыбу. Я вымылся, надел чистое белье и занялся работой.
У подножия найнинских террас, на самом берегу моря, мы нашли корейскую фанзу. Обитатели ее занимались ловлей крабов и соболеванием. В фанзе жили девять холостых корейцев. Среди них двое одетых по-китайски и
один по-удэгейски. Они носили косы и имели подбритые лбы. Я долго их принимал за то, чем они казались, и только впоследствии узнал, кто они на самом
деле.
Дерсу принялся снимать шкуру и
делить мясо на части. Неприятная картина, но тем не менее я не мог не любоваться работой своего приятеля. Он отлично владел ножом: ни
одного лишнего пореза, ни
одного лишнего движения. Видно, что рука у него на этом
деле хорошо была набита. Мы условились, что немного мяса возьмем с собой; Чжан Бао и Фокин примут меры доставить остальное староверам и для команды.
По сторонам высились крутые горы, они обрывались в долину утесами. Обходить их было нельзя. Это отняло бы у нас много времени и затянуло бы путь лишних
дня на четыре, что при ограниченности наших запасов продовольствия было совершенно нежелательно. Мы с Дерсу решили идти напрямик в надежде, что за утесами будет открытая долина. Вскоре нам пришлось убедиться в противном: впереди опять были скалы, и опять пришлось переходить с
одного берега на другой.
День кончился, и в воздухе стало холодать. Тогда я предложил своему спутнику остановиться. В
одном месте между утесами был плоский берег, куда водой нанесло много плавника. Мы взобрались на него и первым
делом развели большой костер, а затем принялись готовить ужин.
Стрелки не поняли, в чем
дело, и в недоумении смотрели на мои движения. Но в это время подошли Дерсу и Чжан Бао. Они бросились ко мне на помощь: Дерсу протянул сошки, а Чжан Бао стал бросать мне под ноги плавник. Ухватившись рукой за валежину, я высвободил сначала
одну ногу, потом другую и не без труда выбрался на твердую землю.
Время стояло позднее, осеннее, но было еще настолько тепло, что люди шли в
одних фуфайках. По утрам бывали заморозки, но
днем температура опять поднималась до +4 и 5°С. Длинная и теплая осень является отличительной чертой Зауссурийского края.
Спустя немного времени
один за другим начали умирать дети. Позвали шамана. В конце второго
дня камлания он указал место, где надо поставить фигурное дерево, но и это не помогло. Смерть уносила
одного человека за другим. Очевидно, черт поселился в самом жилище. Оставалось последнее средство — уступить ему фанзу. Та к и сделали. Забрав все имущество, они перекочевали на реку Уленгоу.
Утром был довольно сильный мороз (–10°С), но с восходом солнца температура стала повышаться и к часу
дня достигла +3°С. Осень на берегу моря именно тем и отличается, что
днем настолько тепло, что смело можно идти в
одних рубашках, к вечеру приходится надевать фуфайки, а ночью — завертываться в меховые одеяла. Поэтому я распорядился всю теплую одежду отправить морем на лодке, а с собой мы несли только запас продовольствия и оружие. Хей-ба-тоу с лодкой должен был прийти к устью реки Тахобе и там нас ожидать.
Весь
день в воздухе стояла мгла; небо затянуто паутиной слоисто-перистых облаков; вокруг солнца появились «венцы»; они суживались все более и более и наконец слились в
одно матовое пятно. В лесу было тихо, а по вершинам деревьев уже разгуливал ветер.
На другой
день с бивака мы снялись рано и пошли по тропе, проложенной у самого берега реки. На этом пути Нахтоху принимает в себя с правой стороны два притока: Хулеми и Гоббиляги, а с левой —
одну только маленькую речку Ходэ. Нижняя часть долины Нахтоху густо поросла даурской березой и монгольским дубом. Начиная от Локтоляги, она постепенно склоняется к югу и только около Хулеми опять поворачивает на восток.
Последние
дни были холодные и ветреные. Анемометр показывал 225. Забереги на реке во многих местах соединились и образовали природные мосты. По ним можно было свободно переходить с
одной стороны реки на другую.
Они сообщили нам крайне неприятную новость: 4 ноября наша лодка вышла с реки Холонку, и с той поры о ней ни слуху ни духу. Я вспомнил, что в этот
день дул особенно сильный ветер. Пугуй (так звали
одного из наших новых знакомых) видел, как какая-то лодка в море боролась с ветром, который относил ее от берега все дальше и дальше; но он не знает, была ли то лодка Хей-ба-тоу.
Возвращаться назад, не доведя
дело до конца, было до слез обидно. С другой стороны, идти в зимний поход, не снарядившись как следует, — безрассудно. Будь я
один с Дерсу, я не задумался бы и пошел вперед, но со мной были люди, моральная ответственность за которых лежала на мне. Под утро я немного уснул.
С утра погода стояла хмурая; небо было: туман или тучи.
Один раз сквозь них прорвался было солнечный луч, скользнул по воде, словно прожектором, осветил сопку на берегу и скрылся опять в облаках. Вслед за тем пошел мелкий снег. Опасаясь пурги, я хотел было остаться дома, но просвет на западе и движение туч к юго-востоку служили гарантией, что погода разгуляется. Дерсу тоже так думал, и мы бодро пошли вперед. Часа через 2 снег перестал идти, мгла рассеялась, и
день выдался на славу — теплый и тихий.
Надо было идти дальше, но как-то не хотелось: спутники мои устали, а китайцы были так гостеприимны. Я решил продневать у них еще
одни сутки — и хорошо сделал. Вечером в этот
день с моря прибежал молодой удэгеец и сообщил радостную весть: Хей-ба-тоу с лодкой возвратился назад и все имущество наше цело. Мои спутники кричали «ура» и радостно пожимали друг другу руки. И действительно, было чему радоваться; я сам был готов пуститься в пляс.
В этот
день мы прошли мало и рано стали биваком. На первом биваке места в палатке мы заняли случайно, кто куда попал. Я, Дерсу и маньчжур Чи Ши-у разместились по
одну сторону огня, а стрелки — по другую. Этот порядок соблюдался уже всю дорогу.
Здесь случилось маленькое происшествие, которое задержало нас почти на целый
день. Ночью мы не заметили, как вода подошла к биваку.
Одна нарта вмерзла в лед. Пришлось ее вырубать топорами, потом оттаивать полозья на огне и исправлять поломки. Наученные опытом, дальше на биваках мы уже не оставляли нарты на льду, а ставили их на деревянные катки.
—
Одни китайский люди три
дня назад ходи, — отвечал Дерсу. — Наша след его найди.
Китайцы зарезали свинью и убедительно просили меня провести у них завтрашний
день. Наши продовольственные запасы истощились совсем, а перспектива встретить Новый год в более культурной обстановке, чем обыкновенный бивак, улыбалась моим стрелкам. Я согласился принять приглашение китайцев, но взял со своих спутников обещание, что пить много вина они не будут. Мои спутники сдержали данное слово, и я ни
одного из них не видел в нетрезвом состоянии.
Неточные совпадения
Столько лежит всяких
дел, относительно
одной чистоты, починки, поправки… словом, наиумнейший человек пришел бы в затруднение, но, благодарение богу, все идет благополучно.
Городничий (в сторону, с лицом, принимающим ироническое выражение).В Саратовскую губернию! А? и не покраснеет! О, да с ним нужно ухо востро. (Вслух.)Благое
дело изволили предпринять. Ведь вот относительно дороги: говорят, с
одной стороны, неприятности насчет задержки лошадей, а ведь, с другой стороны, развлеченье для ума. Ведь вы, чай, больше для собственного удовольствия едете?
А
день сегодня праздничный, // Куда пропал народ?..» // Идут селом — на улице //
Одни ребята малые, // В домах — старухи старые, // А то и вовсе заперты // Калитки на замок.
В канаве бабы ссорятся, //
Одна кричит: «Домой идти // Тошнее, чем на каторгу!» // Другая: — Врешь, в моем дому // Похуже твоего! // Мне старший зять ребро сломал, // Середний зять клубок украл, // Клубок плевок, да
дело в том — // Полтинник был замотан в нем, // А младший зять все нож берет, // Того гляди убьет, убьет!..
Под песню ту удалую // Раздумалась, расплакалась // Молодушка
одна: // «Мой век — что
день без солнышка, // Мой век — что ночь без месяца, // А я, млада-младешенька, // Что борзый конь на привязи, // Что ласточка без крыл! // Мой старый муж, ревнивый муж, // Напился пьян, храпом храпит, // Меня, младу-младешеньку, // И сонный сторожит!» // Так плакалась молодушка // Да с возу вдруг и спрыгнула! // «Куда?» — кричит ревнивый муж, // Привстал — и бабу за косу, // Как редьку за вихор!