Неточные совпадения
Нам
не повезло. Мы приехали во Владивосток два дня спустя после ухода «Эльдорадо». Меня выручили П.Г. Тигерстедт и А.Н. Пель, предложив отправиться с ними на миноносцах. Они должны были
идти к Шантарским островам и по пути обещали доставить меня и моих спутников в залив Джигит [Отряд состоял из 5 миноносцев: «Грозный», «Гремящий», «Стерегущий», «Бесшумный» и «Бойкий».].
Вместе с нею попали еще две небольшие рыбки: огуречник — род корюшки с темными пятнами по бокам и на спине (это было очень странно, потому что
идет она вдоль берега моря и никогда
не заходит в реки) и колюшка — обитательница заводей и слепых рукавов, вероятно снесенная к устью быстрым течением реки.
Два дня я просидел в палатке,
не отрываясь от планшета. Наконец был нанесен последний штрих и поставлена точка. Я взял ружье и
пошел на охоту за козулями.
Отойдя от бивака километра четыре, я нашел маленькую тропинку и
пошел по ней к лесу. Скоро я заметил, что ветки деревьев стали хлестать меня по лицу. Наученный опытом, я понял, что тропа эта зверовая, и, опасаясь, как бы она
не завела меня куда-нибудь далеко в сторону, бросил ее и
пошел целиной. Здесь я долго бродил по оврагам, но ничего
не нашел.
Скоро стало совсем светло. Солнца
не было видно, но во всем чувствовалось его присутствие. Туман быстро рассеивался, кое-где проглянуло синее небо, и вдруг яркие лучи прорезали мглу и осветили мокрую землю. Тогда все стало ясно, стало видно, где я нахожусь и куда надо
идти. Странным мне показалось, как это я
не мог взять правильного направления ночью. Солнышко пригрело землю, стало тепло, хорошо, и я прибавил шагу.
В Уссурийском крае козуля обитает повсеместно, где только есть поляны и выгоревшие места. Она
не выносит высоких гор, покрытых осыпями, и густых хвойных лесов. Охотятся на нее ради мяса. Зимние шкурки
идут на устройство спальных мешков, кухлянок и дох; рога продаются по три рубля за пару.
Кое-где виднелась свежевзрытая земля. Та к как домашних свиней китайцы содержат в загонах, то оставалось допустить присутствие диких кабанов, что и подтвердилось. А раз здесь были кабаны, значит, должны быть и тигры. Действительно, вскоре около реки на песке мы нашли следы одного очень крупного тигра. Он
шел вдоль реки и прятался за валежником. Из этого можно было заключить, что страшный зверь приходил сюда
не для утоления жажды, а на охоту за козулями и кабанами.
Стрелок объяснил мне, что надо
идти по тропе до тех пор, пока справа я
не увижу свет. Это и есть огонь Дерсу. Шагов триста я прошел в указанном направлении и ничего
не увидел. Я хотел уже было повернуть назад, как вдруг сквозь туман в стороне действительно заметил отблеск костра.
Не успел я отойти от тропы и пятидесяти шагов, как туман вдруг рассеялся.
Я
не прерывал его. Тогда он рассказал мне, что прошлой ночью он видел тяжелый сон: он видел старую, развалившуюся юрту и в ней свою семью в страшной бедности. Жена и дети зябли от холода и были голодны. Они просили его принести им дрова и прислать теплой одежды, обуви, какой-нибудь еды и спичек. То, что он сжигал, он
посылал в загробный мир своим родным, которые, по представлению Дерсу, на том свете жили так же, как и на этом.
Утром Н.А. Десулави хотел было подняться на гору Хунтами для сбора растений около гольцов, но это ему
не удалось. Вершина горы была окутана туманом, а в 2 часа дня опять
пошел дождь, мелкий и частый. Днем мы успели как следует обсушиться, оправить палатки и хорошо выспаться.
На следующий день, 26 июля, опять дождь. Нельзя разобраться, где кончается туман и где начинаются тучи. Этот мелкий, частый дождь
шел подряд трое суток с удивительным постоянством. Терпение наше истощилось. Н.А. Десулави
не мог больше ждать. Отпуск его кончался, и ему надлежало возвратиться в Хабаровск.
В долине реки Адимил произрастают лиственные леса дровяного и поделочного характера; в горах всюду видны следы пожарищ. На релках и по увалам — густые заросли таволги, орешника и леспедецы. Дальше в горах есть немного кедра и пихты. Широкие полосы гальки по сторонам реки и измочаленный колодник в русле указывают на то, что хотя здесь больших наводнений и
не бывает, но все же в дождливое время года вода
идет очень стремительно и сильно размывает берега.
Летом, в жаркие дни, багульник выделяет такое обилие эфирных масел, что у непривычного человека может вызвать обморочное состояние. За багульником
идут мхи и лишайники. Осыпи для людей
не составляют помехи, но для коней и мулов они являются серьезным препятствием. Приходится обходить их далеко стороною.
Часов в 9 утра мы снялись с бивака и
пошли вверх по реке Билимбе. Погода
не изменилась к лучшему. Деревья словно плакали: с ветвей их на землю все время падали крупные капли, даже стволы были мокрые.
К вечеру погода
не изменилась: земля по-прежнему, словно саваном, была покрыта густым туманом. Этот туман с изморосью начинал надоедать.
Идти по лесу в такую погоду все равно что во время дождя: каждый куст, каждое дерево, которые нечаянно задеваешь плечом, обдают тысячами крупных капель.
Посоветовавшись с ними, я решил, что, если завтра большого дождя
не будет,
пойдем дальше.
Действительно, сквозь разорвавшуюся завесу тумана совершенно явственно обозначилось движение облаков. Они быстро бежали к северо-западу. Мы очень скоро вымокли до последней нитки. Теперь нам было все равно. Дождь
не мог явиться помехой. Чтобы
не обходить утесы, мы спустились в реку и
пошли по галечниковой отмели. Все были в бодром настроении духа; стрелки смеялись и толкали друг друга в воду. Наконец в 3 часа дня мы прошли теснины. Опасные места остались позади.
Измокший и озябший, я возвратился в фанзу и
послал Сабитова к Дерсу за дровами. Он возвратился и доложил, что Дерсу и Чжан Бао дров
не дают. Зная, что Дерсу никогда ничего
не делает зря, я
пошел вместе со стрелками собирать дрова вверх по протоке.
Вдруг раздались крики. Опасность появилась с той стороны, откуда мы ее вовсе
не ожидали. По ущелью, при устье которого мы расположились,
шла вода. На наше счастье, одна сторона распадка была глубже. Вода устремилась туда и очень скоро промыла глубокую рытвину. Мы с Чжан Бао защищали огонь от дождя, а Дерсу и стрелки боролись с водой. Никто
не думал о том, чтобы обсушиться, — хорошо, если удавалось согреться.
Порой сквозь туман было видно темное небо, покрытое тучами. Они
шли совсем
не в ту сторону, куда дул ветер, а к юго-западу.
Первый опыт был
не совсем удачен. Тогда мы выбрали другое место, где спуск к реке был пологий. Тут дело
пошло успешнее.
Мы
шли целый день чуть ли
не по колено в воде.
Китайцы сказали, что хозяева их, зная, что перейти теперь через Билимбе нам
не удастся, решили
послать 4 кулька муки, 10 кг свиного сала, 16 кг риса, 4 кг бобового масла, 4 кг сахара и плитку кирпичного чая.
Не видя ничего подозрительного, Дерсу решил, что собака боится медвежьего следа, и без опаски
пошел дальше.
Но собака
не унималась и жалась к нему так, что мешала
идти. Оказалось, что поблизости был тигр. Увидев человека, он спрятался за дерево. По совершенной случайности вышло так, что Дерсу направился именно к тому же дереву.
Он поднял ружье и стал целиться, но в это время тигр перестал реветь и шагом
пошел на увал в кусты. Надо было воздержаться от выстрела, но Дерсу
не сделал этого. В тот момент, когда тигр был уже на вершине увала, Дерсу спустил курок. Тигр бросился в заросли. После этого Дерсу продолжал свой путь. Дня через четыре ему случилось возвращаться той же дорогой. Проходя около увала, он увидел на дереве трех ворон, из которых одна чистила нос о ветку.
Мулы, напуганные во время наводнения, сначала
не хотели
идти в воду.
Староверы Бортниковы жили зажиточно, повинностей государственных
не несли, земли распахивали мало, занимались рыболовством и соболеванием и на свое пребывание здесь смотрели как на временное. Они
не хотели, чтобы мы
шли в горы, и неохотно делились с нами сведениями об окрестностях.
Мы стали ждать стрелков, но
не дождались и
пошли назад, к ним навстречу.
С первого же взгляда стало ясно, что стрелки
не заметили нашего сигнала и
пошли по другой дороге.
Его удивляло
не то, что Аринин и Сабитов ошиблись. Это
не беда! Но как они,
идя по тропе и видя, что на ней нет следов, все-таки продолжают
идти вперед?! Мало того, они столкнули оструганную палочку. Он усмотрел, что сигнал был опрокинут
не копытом мула, а ногой человека.
Напившись чаю, мы опять
пошли вперед. Уходя, я велел людям внимательно смотреть под ноги, чтобы
не повторить ошибки. Через два часа мы достигли того места, где в Сакхому с правой стороны впадает река Угрюмая.
Пробираться сквозь заросли горелого леса всегда трудно. Оголенные от коры стволы деревьев с заостренными сучками в беспорядке лежат на земле. В густой траве их
не видно, и потому часто спотыкаешься и падаешь. Обыкновенно после однодневного пути по такому горелому колоднику ноги у лошадей изранены, у людей одежда изорвана, а лица и руки исцарапаны в кровь. Зная по опыту, что гарь выгоднее обойти стороной, хотя бы и с затратой времени, мы спустились к ручью и
пошли по гальке.
Следующий день, 31 августа, мы провели на реке Сяо-Кеме, отдыхали и собирались с силами. Староверы, убедившись, что мы
не вмешиваемся в их жизнь, изменили свое отношение к нам. Они принесли нам молока, масла, творогу, яиц и хлеба, расспрашивали, куда мы
идем, что делаем и будут ли около них сажать переселенцев.
Мне стало жаль старуху, и я ей дал 3 рубля. Она растерялась, заплакала и просила меня
не говорить об этом китайцам. Простившись с нею, мы отправились дальше. Мальчик
пошел проводить нас до реки Цимухе.
Затем надо
идти не по прямой линии и отнюдь
не против воды, а наискось, по течению.
Обсушившись немного, я
пошел вниз по реке со слабой надеждой найти фуражку. Течением могло прибить ее где-нибудь около берега. Та к я проходил до самых сумерек, но фуражки
не нашел и должен был взамен ее повязать голову платком. В этом своеобразном уборе я продолжал уже весь дальнейший путь.
Мне
не хотелось
идти на бивак.
В сумерки мы с Дерсу
пошли на охоту за изюбрами. Они уже отабунились. Самцы
не хотели вступать в борьбу и хотя и отвечали на зов друг другу, но держались позади стада и рогами угоняли маток с места, где мог явиться соперник.
Чжан Бао указал мне рукой на лес. Тут только я заметил на краю полянки маленькую кумирню, сложенную из накатника и крытую кедровым корьем. Около нее на коленях стоял старик и молился. Я
не стал ему мешать и
пошел к ручью мыться. Через 15 минут старик возвратился в фанзу и стал укладывать свою котомку.
Но сколько мы ни
шли, конца его
не было видно.
Я думал, что мы попали на плоскогорье, и
не знал,
идем ли мы вдоль или пересекаем его по кратчайшему направлению.
Они
шли молча и почти
не разговаривали между собой.
Вечером я имел случай наблюдать интересное метеорологическое явление. Около 10 часов взошла луна, тусклая, почти
не дающая света. Вслед за тем туман рассеялся, и тогда от лунного диска вверх и вниз протянулись два длинных луча, заострившихся к концам. Явление это продолжалось минут пятнадцать, затем опять надвинулся туман, и луна снова сделалась расплывчатой и неясной;
пошел мелкий дождь, который продолжался всю ночь, до рассвета.
Утром 11 сентября погода как будто немного изменилась к лучшему. Чтобы
не терять напрасно время, мы собрали свои котомки и
пошли вверх по реке Арму. Местность была настолько ровная и однообразная, что я совершенно забыл, что нахожусь у подножия Сихотэ-Алиня. Здешний хвойный лес плохого дровяного качества, растет весьма неравномерно: болотистые поляны отделяются друг от друга небольшими перелесками, деревья имеют отмершие вершины и множество сухих ветвей.
Нам
не суждено было долго любоваться красивой панорамой: надвинувшиеся тучи снова окутали Сихотэ-Алинь, снова
пошел дождь, мелкий и частый.
Полюбовавшись красивой горной панорамой, мы
пошли вниз по правому берегу Такемы и, немного
не доходя до реки Сяо-Дунанцы [Сяо-дун-нань-ча — малое юго-восточное разветвление.], стали биваком.
Молнии
не было видно; гром грохотал где-то вверху, в облаках, тучи
шли вразброд, и ветер часто менял направление.
Переправа через скалу Ван-Син-лаза действительно была очень опасна. Я старался
не глядеть вниз и осторожно переносил ногу с одного места на другое. Последним
шел Дерсу. Когда он спустился к берегу моря, я облегченно вздохнул.
Вечером, после ужина, я
пошел посмотреть, что он делает. Дерсу сидел, поджав под себя ноги, и курил трубку. Мне показалось у него так уютно, что я
не мог отказать себе в удовольствии погреться у огня и поговорить с ним за кружкой чая.