Неточные совпадения
Он не проникал далеко
на материк и скоро рассеивался в
воздухе.
На выстрелы в
воздух ответных сигналов не последовало.
Утром спать нам долго не пришлось.
На рассвете появилось много мошкары:
воздух буквально кишел ею. Мулы оставили корм и жались к биваку.
На скорую руку мы напились чаю, собрали палатки и тронулись в путь.
На другой день погода была пасмурная, по небу медленно ползли тяжелые дождевые тучи, и самый
воздух казался потемневшим, точно предрассветные сумерки. Горы, которые еще вчера были так живописно красивы, теперь имели угрюмый вид.
В природе чувствовалась какая-то тоска. Неподвижный и отяжелевший от сырости
воздух, казалось, навалился
на землю, и от этого все кругом притаилось. Хмурое небо, мокрая растительность, грязная тропа, лужи стоячей воды и в особенности царившая кругом тишина — все свидетельствовало о ненастье, которое сделало передышку для того, чтобы снова вот-вот разразиться дождем с еще большей силой.
Около устья Билимбе по
воздуху с быстротой молнии носились какие-то темные длиннокрылые птички, похожие
на ласточек.
Для образованного человека это явление сложное: осколок астероида, случайно вошедший в сферу земного притяжения, раскалившийся от трения о
воздух, горящий за счет кислорода
воздуха, метеорное железо, космическая пыль… Падение их
на Землю в течение многих веков должно влиять
на объем, вес и плотность ее, а всякое малейшее изменение в этом направлении влечет изменение в движении ее и рефлектирует
на движении других планет и т.д.
Я уже хотел было встать, как вдруг какая-то тень мелькнула в
воздухе и вслед за тем что-то большое и грузное опустилось
на камень.
Я встал и поспешно направился к биваку. Костер
на таборе горел ярким пламенем, освещая красным светом скалу Ван-Син-лаза. Около огня двигались люди; я узнал Дерсу — он поправлял дрова. Искры, точно фейерверк, вздымались кверху, рассыпались дождем и медленно гасли в
воздухе.
Греясь у костра, мы пили чай. Вдруг Чжан Бао что-то закричал. Я обернулся и увидел мираж. В
воздухе, немного выше поверхности воды, виднелся пароход, две парусные шхуны, а за ними горы, потом появилась постройка, совершенно не похожая ни
на русский дом, ни
на китайскую фанзу. Явление продолжалось несколько минут, затем оно начало блекнуть и мало-помалу рассеялось в
воздухе.
Два раза он оборачивался назад и усиленно нюхал
воздух, но,
на счастье Дерсу, ветер тянул не от него, а от тигра.
С рассветом опять ударил мороз; мокрая земля замерзла так, что хрустела под ногами. От реки поднимался пар. Значит, температура воды была значительно выше температуры
воздуха. Перед выступлением мы проверили свои продовольственные запасы. Хлеба у нас осталось еще
на двое суток. Это не особенно меня беспокоило. По моим соображениям, до моря было не особенно далеко, а там к скале Ван-Син-лаза продовольствие должен принести удэгеец Сале со стрелками.
День кончился, и в
воздухе стало холодать. Тогда я предложил своему спутнику остановиться. В одном месте между утесами был плоский берег, куда водой нанесло много плавника. Мы взобрались
на него и первым делом развели большой костер, а затем принялись готовить ужин.
Часа в три утра в природе совершилось что-то необычайное. Небо вдруг сразу очистилось. Началось такое быстрое понижение температуры
воздуха, что дождевая вода, не успевшая стечь с ветвей деревьев, замерзла
на них в виде сосулек.
Воздух стал чистым и прозрачным. Луна, посеребренная лучами восходящего солнца, была такой ясной, точно она вымылась и приготовилась к празднику. Солнце взошло багровое и холодное.
Скоро нам опять пришлось лезть в воду. Сегодня она показалась мне особенно холодной. Выйдя
на противоположный берег, мы долго не могли согреться. Но вот солнышко поднялось из-за гор и под его живительными лучами начал согреваться озябший
воздух.
— Каза, каза (чайка)! — закричал он вдруг, указывая
на белую птицу, мелькавшую в
воздухе. — Море далеко нету.
На реке Гага, как раз против притока Ада, в 5 км от моря, есть теплый ключ. Окружающая его порода — диабаз. Здесь, собственно говоря, два ключа: горячий и холодный. Оба они имеют выходы
на дне небольшого водоема, длина которого равна 2 м, ширина 5 м и глубина 0,6 м. Со дна с шипением выделяется сероводород. Температура воды +28,1°;
на поверхности земли, около резервуара, была +12°. Температура
воздуха +7,5°С.
Действительно,
на одной из елей сидела ворона головой к северо-востоку. Это было самое выгодное для нее положение, при котором ветер скользил по перу. Наоборот, если бы она села боком или задом к ветру, то холодный
воздух проникал бы под перо и она стала бы зябнуть.
К вечеру небо покрылось тучами, излучение тепла от земли уменьшилось, и температура
воздуха повысилась с +2 до +10°С. Это был тоже неблагоприятный признак.
На всякий случай мы прочно поставили палатки и натаскали побольше дров.
Мелкие речки
на берегу моря. — Сухая мгла и звукопроницаемость
воздуха. — Обоняние охотника. — Беспокойство и сомнения. — Перевал
на реку Нахтоху. — Следы человека. — Удэгеец Янсели. — Притоки реки. — Удэгеец Монгули. — Китаец, укравший соболя. — Туземное население. — Кладбище. — Тревожная весть. — Исчезновение Хей-ба-тоу. — Безвыходное положение.
Вместе с тем
воздух приобрел удивительную звукопроницаемость: обыкновенный голос
на дальнем расстоянии слышался как громкий и крикливый; шорох мыши в траве казался таким шумом, что невольно заставлял вздрагивать и оборачиваться.
Вслед за тем
воздух наполнился какими-то звуками, похожими
на раскаты грома, глухие взрывы или отдаленную пушечную пальбу залпами.
Выбрав место для ночевки, я приказал Захарову и Аринину ставить палатку, а сам с Дерсу пошел
на охоту. Здесь по обоим берегам реки кое-где узкой полосой еще сохранился живой лес, состоящий из осины, ольхи, кедра, тальника, березы, клена и лиственницы. Мы шли и тихонько разговаривали, он — впереди, а я — несколько сзади. Вдруг Дерсу сделал мне знак, чтобы я остановился. Я думал сначала, что он прислушивается, но скоро увидел другое: он поднимался
на носки, наклонялся в стороны и усиленно нюхал
воздух.
На другой день ветер был особенно силен: анемометр давал показания 242 при температуре
воздуха — 6°С и при барометрическом давлении в 766 мм.
На западе медленно угасала заря. Посиневший
воздух приобрел сонную неподвижность; долина приняла угрюмый вид и казалась глубокой трещиной в горах.
Посеребренная луна склонилась к западу. С восточной стороны
на небе появились новые созвездия. Находящаяся в
воздухе влага опустилась
на землю и тонким серебристым инеем покрыла все предметы. Это были верные признаки приближения рассвета.
Но вот
на востоке появилась розовая полоска — занималась заря. Звезды быстро начали меркнуть; волшебная картина ночи пропала, и в потемневшем серо-синем
воздухе разлился неясный свет утра. Красные угли костра потускнели и покрылись золой; головешки дымились, казалось, огонь уходил внутрь их.
Они держались преимущественно
на песке и по окраске так подходили к окружающей обстановке, что их совершенно нельзя было заметить даже
на близком расстоянии; вторично я увидел птиц только тогда, когда они поднялись в
воздух.
С утра погода хмурилась.
Воздух был наполнен снежной пылью. С восходом солнца поднялся ветер, который к полудню сделался порывистым и сильным. По реке кружились снежные вихри; они зарождались неожиданно, словно сговорившись, бежали в одну сторону и так же неожиданно пропадали. Могучие кедры глядели сурово и, раскачиваясь из стороны в сторону, гулко шумели, словно роптали
на непогоду.
Снег искрился
на льду, и от этого казалось еще светлее. В ночном
воздухе опять воцарилось спокойствие.
Как и надо было ожидать, к рассвету мороз усилился до — 32°С. Чем дальше мы отходили от Сихотэ-Алиня, тем ниже падала температура. Известно, что в прибрежных странах очень часто
на вершинах гор бывает теплее, чем в долинах. Очевидно, с удалением от моря мы вступили в «озеро холодного
воздуха», наполнявшего долину реки.
Чуть брезжилось; звезды погасли одна за другой; побледневший месяц медленно двигался навстречу легким воздушным облачкам.
На другой стороне неба занималась заря. Утро было холодное. В термометре ртуть опустилась до — 39°С. Кругом царила торжественная тишина; ни единая былинка не шевелилась. Темный лес стоял стеной и, казалось, прислушивался, как трещат от мороза деревья. Словно щелканье бича, звуки эти звонко разносились в застывшем утреннем
воздухе.
Вследствие ли особенной чистоты
воздуха или каких-либо иных причин звезды по величине и яркости лучей казались крупнее, и от этого
на небе было светлее, чем
на земле.
Неясные, почти неуловимые ухом звуки наполняли сонный
воздух; шум от полета ночной птицы, падения снега с ветки
на ветку, шелест колеблемой легким дуновением слабого ветерка засохшей былинки — все это вместе не могло нарушить тишины, царившей в природе.
Наконец начало светать.
Воздух наполнился неясными сумеречными тенями, звезды стали гаснуть, точно они уходили куда-то в глубь неба. Еще немного времени — и кроваво-красная заря показалась
на востоке. Ветер стал быстро стихать, а мороз — усиливаться. Тогда Дерсу и Китенбу пошли к кустам. По следам они установили, что мимо нас прошло девять кабанов и что тигр был большой и старый. Он долго ходил около бивака и тогда только напал
на собак, когда костер совсем угас.
Мои спутники рассмеялись, а он обиделся. Он понял, что мы смеемся над его оплошностью, и стал говорить о том, что «грязную воду» он очень берег. Одни слова, говорил он, выходят из уст человека и распространяются вблизи по
воздуху. Другие закупорены в бутылку. Они садятся
на бумагу и уходят далеко. Первые пропадают скоро, вторые могут жить сто годов и больше. Эту чудесную «грязную воду» он, Дерсу, не должен был носить вовсе, потому что не знал, как с нею надо обращаться.
— Как! — опять закричал он. — За воду тоже надо деньги плати? Посмотри
на реку, — он указал
на Амур, — воды много есть. Землю, воду,
воздух бог даром давал. Как можно?
Был конец марта. Солнышко стояло высоко
на небе и посылало
на землю яркие лучи. В
воздухе чувствовалась еще свежесть ночных заморозков, в особенности в теневых местах, но уже по талому снегу, по воде в ручьях и по веселому, праздничному виду деревьев видно было, что ночной холод никого уже запугать не может.