Неточные совпадения
Наконец стало светать. Вспыхнувшую было
на востоке зарю тотчас опять заволокло тучами. Теперь уже все было видно: тропу, кусты, камни,
берег залива, чью-то опрокинутую вверх дном лодку. Под нею спал китаец. Я разбудил его и попросил подвезти нас к миноносцу.
На судах еще кое-где горели огни. У трапа меня встретил вахтенный начальник. Я извинился за беспокойство, затем пошел к себе в каюту, разделся и лег в постель.
Вместе с нею попали еще две небольшие рыбки: огуречник — род корюшки с темными пятнами по бокам и
на спине (это было очень странно, потому что идет она вдоль
берега моря и никогда не заходит в реки) и колюшка — обитательница заводей и слепых рукавов, вероятно снесенная к устью быстрым течением реки.
Залив Рында находится под 44° 41' с. ш. и 136° 31' в. д. от Гринвича и состоит из двух заливов: северного, именуемого Джигитом, и южного — Пластун. Оба они открыты со стороны моря и потому во время непогоды не всегда дают судам защиту. Наибольшая глубина их равна 25–28 м. Горный хребет, разделяющий оба упомянутых залива, состоит из кварцевого порфира и порфирита с включением вулканического стекла. Чем ближе к морю, тем горы становятся ниже и
на самом
берегу представляются холмами высотой от 400 до 580 м.
Не обращая внимания
на стрельбу, она спустилась
на воду недалеко от
берега.
Испуганная птица нырнула и вновь всплыла
на поверхность воды, но уже дальше от
берега.
Пароход стал шагах в четырехстах от устья реки. Мулы были спущены прямо
на воду. Они тотчас же сориентировались и поплыли к
берегу, где их уже ожидали стрелки.
Население окрестностей реки Иодзыхе — смешанное и состоит из китайцев и тазов (удэгейцев). Китайские фанзы сосредоточены главным образом
на левом
берегу реки, а туземцы поселились выше по долине, около гор.
В долине реки Адимил произрастают лиственные леса дровяного и поделочного характера; в горах всюду видны следы пожарищ.
На релках и по увалам — густые заросли таволги, орешника и леспедецы. Дальше в горах есть немного кедра и пихты. Широкие полосы гальки по сторонам реки и измочаленный колодник в русле указывают
на то, что хотя здесь больших наводнений и не бывает, но все же в дождливое время года вода идет очень стремительно и сильно размывает
берега.
На противоположном
берегу, как исполинские часовые, стояли могучие кедры.
Мы немного задержались в последней фанзе и только к полудню достигли верховьев реки. Тропа давно кончилась, и мы шли некоторое время целиной, часто переходя с одного
берега реки
на другой.
Тут только я обратил внимание, что фанза действительно стояла
на низком
берегу и в случае наводнения могла быть легко затоплена.
Перед сумерками я еще раз сходил посмотреть
на воду. Она прибывала медленно, и, по-видимому, до утра не было опасения, что река выйдет из
берегов. Тем не менее я приказал уложить все имущество и заседлать мулов. Дерсу одобрил эту меру предосторожности. Вечером, когда стемнело, с сильным шумом хлынул страшный ливень. Стало жутко.
Следующий день был 15 августа. Все поднялись рано, с зарей.
На восточном горизонте темной полосой все еще лежали тучи. По моим расчетам, А.И. Мерзляков с другой частью отряда не мог уйти далеко. Наводнение должно было задержать его где-нибудь около реки Билимбе. Для того чтобы соединиться с ним, следовало переправиться
на правый
берег реки. Сделать это надо было как можно скорее, потому что ниже в реке воды будет больше и переправа труднее.
Море имело необыкновенный вид,
на расстоянии двух или трех километров от
берега оно было грязно-желтого цвета, и по всему этому пространству плавало множество буреломного леса.
На другом
берегу высилась большая терраса.
От устья Билимбе до Конора — 12 км по прямой линии. В этот день, несмотря
на хорошую погоду, нам удалось пройти немного.
На бивак мы стали около небольшой речки Сюригчи. Нижняя часть ее заболочена, а верхняя покрыта гарью. Здесь был когда-то хороший лес. Недавнее наводнение размывало оба
берега речки.
Ночью, перед рассветом, меня разбудил караульный и доложил, что
на небе видна «звезда с хвостом». Спать мне не хотелось, и потому я охотно оделся и вышел из палатки. Чуть светало. Ночной туман исчез, и только
на вершине горы Железняк держалось белое облачко. Прилив был в полном разгаре. Вода в море поднялась и затопила значительную часть
берега. До восхода солнца было еще далеко, но звезды стали уже меркнуть.
На востоке, низко над горизонтом, была видна комета. Она имела длинный хвост.
Вследствие того что мы рано встали, мы рано выступили и с бивака. Тропа по-прежнему шла по
берегу моря. После реки Сюригчи
на значительном протяжении идут метаморфические глинистые сланцы.
Тут тропа оставляет
берег моря и по ключику Ада поднимается в горы, затем пересекает речку Чуриги и тогда выходит в долину реки Сяо-Кемы, которая
на морских картах названа Сакхомой.
Сегодня первый день осени (1 сентября). После полудня мы оставили реку Сяо-Кему и перешли
на Такему. Расстояние это небольшое — всего только 7 км при хорошей тропе, проложенной параллельно
берегу моря.
На правом ее
берегу, около устья, паслись лошади под наблюдением старика китайца и хромого тазы.
На противоположном
берегу стайками ходило много куличков.
Наконец хромой таза вернулся, и мы стали готовиться к переправе. Это было не так просто и легко, как казалось с
берега. Течение в реке было весьма быстрое, перевозчик-таза каждый раз поднимался вверх по воде метров
на 300 и затем уже пускался к противоположному
берегу, упираясь изо всех сил шестом в дно реки, и все же течением его сносило к самому устью.
В низовьях Такема разбивается
на три рукава. Они все впадают в длинную заводь, которая тянется вдоль
берега моря и отделена от него песчаным валом. Раньше устье Такемы было в 12 км от моря, там, где долина суживается и образует «щеки». Об этом красноречиво говорят следы коррозии [Углубления, проделанные морским прибоем в горной породе.] с левой стороны долины, у подножия отодвинутых ныне в глубь страны береговых обрывов, состоящих из аклировидного гранита.
От тазовских фанз вверх по долине идет пешеходная тропа. Она придерживается левого
берега реки и всячески избегает бродов. Там, где долина суживается, приходится карабкаться по скалам и даже идти вброд по воде. Первые «щеки» (из кварцепорфирового туфа) находятся в 12 км от моря, вторые будут
на 2,5 км выше. Здесь в обнажениях можно видеть диабазовый и сильно хлоритизированный порфирит. В углублении одной из скал китайцы устроили кумирню, посвященную божеству, охраняющему леса и горы.
Ночь была ясная. Одна сторона реки была освещена, другая — в тени. При лунном свете листва деревьев казалась посеребренной, стволы — белесовато-голубыми, а тени — черными. Кусты тальника низко склонились над водой, точно они хотели скрыть что-то около своих
берегов. Кругом было тихо, безмолвно, только река слабо шумела
на перекатах.
Все время мы шли левым
берегом по зверовой тропе. Таких троп здесь довольно много. Они слабо протоптаны и часто теряются в кустах. Четвероногие по ним идут свободно, но для человека движение затруднительно. Надо иметь большую сноровку, чтобы с ношей за плечами прыгать с камня
на камень и карабкаться по уклону более чем в 40 градусов.
Решено было идти всем сразу
на тот случай, если кто ослабеет, то другие его поддержат. Впереди пошел Чан Лин, за ним Чжан Бао, меня поставили в середину, а Дерсу замыкал шествие. Когда мы входили в воду, они уже были
на противоположном
берегу и отряхивались.
Походная острога удэгейцев имеет вид маленького гарпуна с ремнем. Носится она у пояса и надевается
на древко в минуту необходимости. Обыкновенно рыбу бьют с
берега. Для этого к ней надо осторожно подкрасться. После удара наконечник соскакивает с древка, и рыба увлекает его с собою, но так как он привязан к ремню, то и рыба оказывается привязанною.
Маленькая, едва заметная тропинка, служившая нам путеводной нитью, все время кружила: она переходила то
на один
берег реки, то
на другой. Долина становилась все у же и у же и вдруг сразу расширилась. Рельеф принял неясный, расплывчатый характер. Это были верховья реки Такунчи. Здесь 3 ручья стекались в одно место. Я понял, что нахожусь у подножия Сихотэ-Алиня.
Немного выше устья последней,
на левом
берегу Такемы, по словам Чан Лина, есть скалистая сопка, куда удэгейцы боятся ходить: там с гор всегда сыплются камни, там — обиталище злого духа Какзаму.
Едва мы оттолкнули плот от
берега, как его сразу подхватило течение и, несмотря
на наши усилия, отнесло далеко ниже того места, где мы рассчитывали высадиться.
Как только плот подошел к противоположному
берегу, Чжан Бао и Аринин, захватив с собой по два ружья, спрыгнули
на землю.
По
берегам реки и
на островах растет тонкоствольный ивняк, а
на террасе — редкий липовый и дубовый лес. За ним высится высокий утес, которому местные китайцы дали название Янтун-Лаза [Янь-дун-ла-цзы — опасная восточная скала.].
Переправа через скалу Ван-Син-лаза действительно была очень опасна. Я старался не глядеть вниз и осторожно переносил ногу с одного места
на другое. Последним шел Дерсу. Когда он спустился к
берегу моря, я облегченно вздохнул.
География части побережья между Момокчи и Наиной такова: высокий горный хребет Габади тянется под острым углом по отношению к
берегу моря. По ту сторону его будет бассейн реки Кулумбе, по эту — мелкие речки, имеющие только удэгейские названия: Яшу (
на картах — Ячасу), Уяхги-Бязани, Санкэ, Капуты, Янужа и другие. Между ними следует отметить три горные вершины: Габади, Дюхане и гору Яндоюза, а около устья реки Яшу — одинокую скалу Када-Буди-Дуони.
На морских картах она названа горой Ожидания.
У подножия найнинских террас,
на самом
берегу моря, мы нашли корейскую фанзу. Обитатели ее занимались ловлей крабов и соболеванием. В фанзе жили девять холостых корейцев. Среди них двое одетых по-китайски и один по-удэгейски. Они носили косы и имели подбритые лбы. Я долго их принимал за то, чем они казались, и только впоследствии узнал, кто они
на самом деле.
Для устройства их корейцы пользуются буреломным лесом, переброшенным с одного
берега реки
на другой.
На морских картах в этих местах показаны двое береговых ворот. Одни малые — у самого
берега, другие большие — в воде. Ныне сохранились только те, что ближе к
берегу. Удэгейцы называют их Сангасу, что значит «Дыроватые камни», а китайцы — Кулунзуйза [Кулунь-цзий-цзы — конец, дыра (отверстие).].
Немного дальше камней Сангасу тропа оставляет морское побережье и идет вверх через перевал
на реке Квандагоу (приток Амагу). Эта река длиной около 30 км. Истоки ее находятся там же, где и истоки Найны. Квандагоу течет сначала тоже в глубоком ущелье, заваленном каменными глыбами, но потом долина ее расширяется. Верхняя половина течения имеет направление с северо-запада, а затем река круто поворачивает к северо-востоку и течет вдоль
берега моря, будучи отделена от него горным кряжем Чанготыкалани.
После перевала тропа идет сначала правым
берегом реки, потом переходит через топкое болото
на левый
берег, затем снова возвращается
на правую сторону, каковой и придерживается уже до самого устья. В верхней половине река Квандагоу заросла хвойным лесом, а в нижней — исключительно лиственными породами: тополем, дубом, березой, осокорем, осиной, кленом и т.д.
Ольха
на Амагу имеет тоже очень крупные размеры и встречается не только по
берегам рек, но и по теневым склонам гор.
Два раза мы переходили речку вброд и в конце концов снова очутились
на правом
берегу.
Денудационная долина реки Кулумбе. — Броды. — Скала Мафа. — Упадок сил. — Гололедица. — Лес, поваленный бурею. — Лихорадка. — Кошмар. — Голод. —
Берег моря. — Ван-Син-лаза. — Разочарование. — Миноносец «Грозный». — Спасение. — Возвращение
на Амагу. — Отъезд А.И. Мерзлякова.
Не желая переходить реку вброд, мы пробовали было идти
берегом, но скоро убедились, что это невозможно: первая же скала принудила нас перейти
на другую сторону реки.
Не прошли мы и полкилометра, как пришлось снова переходить
на правый
берег реки, потом
на левый, затем опять
на правый и т.д.
По сторонам высились крутые горы, они обрывались в долину утесами. Обходить их было нельзя. Это отняло бы у нас много времени и затянуло бы путь лишних дня
на четыре, что при ограниченности наших запасов продовольствия было совершенно нежелательно. Мы с Дерсу решили идти напрямик в надежде, что за утесами будет открытая долина. Вскоре нам пришлось убедиться в противном: впереди опять были скалы, и опять пришлось переходить с одного
берега на другой.
День кончился, и в воздухе стало холодать. Тогда я предложил своему спутнику остановиться. В одном месте между утесами был плоский
берег, куда водой нанесло много плавника. Мы взобрались
на него и первым делом развели большой костер, а затем принялись готовить ужин.
Скоро нам опять пришлось лезть в воду. Сегодня она показалась мне особенно холодной. Выйдя
на противоположный
берег, мы долго не могли согреться. Но вот солнышко поднялось из-за гор и под его живительными лучами начал согреваться озябший воздух.
Река сплошь была занесена плавником, и, следовательно, всюду можно было свободно перейти с одного
берега на другой.