Неточные совпадения
Начинался рассвет… Из темноты стали выступать сопки, покрытые лесом, Чертова скала и кусты, склонившиеся над рекой. Все предвещало пасмурную погоду… Но вдруг неожиданно на востоке, позади
гор, появилась багровая заря, окрасившая
в пурпур хмурое небо.
В этом золотисто-розовом сиянии отчетливо стал виден каждый куст и каждый сучок на дереве. Я смотрел как очарованный на светлую игру лучей восходящего солнца.
Сразу от бивака
начинался подъем. Чем выше мы взбирались
в гору, тем больше было снега. На самом перевале он был по колено. Темно-зеленый хвойный лес оделся
в белый убор и от этого имел праздничный вид. Отяжелевшие от снега ветви елей пригнулись книзу и
в таком напряжении находились до тех пор, пока случайно упавшая сверху веточка или еловая шишка не стряхивала пышные белые комья, обдавая проходящих мимо людей холодной снежной пылью.
Предсказания солона сбылись. Когда мы были внизу,
в горах послышался шум, который постепенно усиливался и спускался
в долину. Я оглянулся назад: снежные сопки курились —
начиналась пурга.
Река Кумуху интересна еще и
в том отношении, что здесь происходят как раз стыки двух флор — маньчжурской и охотской. Проводниками первой служат долины, второй — горные хребты. Создается впечатление, будто одна флора клином входит
в другую. Теперь, когда листва опала, сверху, с
гор, было хорошо видно, где кончаются лиственные леса и
начинаются хвойные. Долины кажутся серыми, а хребты — темно-зелеными.
Река Волга начинается в Осташковском уезде из болот в деревне Волге. Там есть небольшой колодезь, из него течет Волга. А река Вазуза
начинается в горах. Вазуза течет прямо, а Волга поворачивает.
Неточные совпадения
Я ее крепко обнял, и так мы оставались долго. Наконец губы наши сблизились и слились
в жаркий, упоительный поцелуй; ее руки были холодны как лед, голова
горела. Тут между нами
начался один из тех разговоров, которые на бумаге не имеют смысла, которых повторить нельзя и нельзя даже запомнить: значение звуков заменяет и дополняет значение слов, как
в итальянской опере.
Началась исповедь Ольги, длинная, подробная. Она отчетливо, слово за словом, перекладывала из своего ума
в чужой все, что ее так долго грызло, чего она краснела, чем прежде умилялась, была счастлива, а потом вдруг упала
в омут
горя и сомнений.
В декабре 1850 г., за день до праздника Рождества Христова, кафры первые начали войну, заманив англичан
в засаду, и после стычки, по обыкновению, ушли
в горы. Тогда
началась не война, а наказание кафров, которых губернатор объявил уже не врагами Англии, а бунтовщиками, так как они были великобританские подданные.
Он жил тут с семейством года три и каждый день, пешком и верхом, пускался
в горы, когда еще дорога только что
начиналась.
На
горе начались хижины — все как будто игрушки; жаль, что они прячутся за эти сплошные заборы; но иначе нельзя: ураганы, или тайфуны,
в полосу которых входят и Лю-чу, разметали бы, как сор, эти птичьи клетки, не будь они за такой крепкой оградой.