Неточные совпадения
Часов в 9 утра мы снялись с бивака и
пошли вверх
по реке Билимбе. Погода не изменилась к лучшему. Деревья словно плакали: с ветвей их на
землю все время падали крупные капли, даже стволы были мокрые.
К вечеру погода не изменилась:
земля по-прежнему, словно саваном, была покрыта густым туманом. Этот туман с изморосью начинал надоедать.
Идти по лесу в такую погоду все равно что во время дождя: каждый куст, каждое дерево, которые нечаянно задеваешь плечом, обдают тысячами крупных капель.
Во время недавнего наводнения вода сильно размыла русло реки и всюду проложила новые протоки. Местами видно было, что она
шла прямо
по долине и плодородную
землю занесла песком и галькой. Около устья все протоки снова собираются в одно место и образуют нечто вроде длинной заводи.
Пробираться сквозь заросли горелого леса всегда трудно. Оголенные от коры стволы деревьев с заостренными сучками в беспорядке лежат на
земле. В густой траве их не видно, и потому часто спотыкаешься и падаешь. Обыкновенно после однодневного пути
по такому горелому колоднику ноги у лошадей изранены, у людей одежда изорвана, а лица и руки исцарапаны в кровь. Зная
по опыту, что гарь выгоднее обойти стороной, хотя бы и с затратой времени, мы спустились к ручью и
пошли по гальке.
Холодный, пронзительный ветер не позволял нам долго любоваться красивой картиной и принуждал к спуску в долину. С каждым шагом снегу становилось все меньше и меньше. Теперь мы
шли по мерзлому мху. Он хрустел под ногами и оставался примятым к
земле.
Был конец марта. Солнышко стояло высоко на небе и
посылало на
землю яркие лучи. В воздухе чувствовалась еще свежесть ночных заморозков, в особенности в теневых местах, но уже
по талому снегу,
по воде в ручьях и
по веселому, праздничному виду деревьев видно было, что ночной холод никого уже запугать не может.
Маленькая тропка повела нас в тайгу. Мы
шли по ней долго и почти не говорили между собой. Километра через полтора справа от дорожки я увидел костер и около него три фигуры. В одной из них я узнал полицейского пристава. Двое рабочих копали могилу, а рядом с нею на
земле лежало чье-то тело, покрытое рогожей.
По знакомой мне обуви на ногах я узнал покойника.
Походка их медленна, тяжела, неловка, некрасива; лебедь, гусь и утка, когда
идут по земле, ступают бережно, скользя и переваливаясь с одной стороны на другую, а утки-рыбалки почти лишены способности ходить; зато вода — их стихия!
Он медленно, но неустанно
идет по земле, очищая с нее влюбленными в свой труд руками вековую плесень лжи, обнажая перед глазами людей простую и ясную правду жизни.
— Видел я сон:
идёт по земле большой серый мужик, голова до облаков, в ручищах коса, с полверсты, примерно, длиной, и косит он. Леса, деревни — всё валит. Без шума однако.
Он уже трижды ходил в монастырь: повесит за спину себе котомку и, с палкой в руке, уходит не торопясь; казалось — он
идёт по земле из милости к ней, да и всё он делает как бы из милости.
Идем по земле, словно по камню горячему, каждого шороху пугаемся, каждую заимку обходим, от русского человека тотчас в тайгу хоронимся, следы заметаем.
Неточные совпадения
Недаром наши странники // Поругивали мокрую, // Холодную весну. // Весна нужна крестьянину // И ранняя и дружная, // А тут — хоть волком вой! // Не греет
землю солнышко, // И облака дождливые, // Как дойные коровушки, //
Идут по небесам. // Согнало снег, а зелени // Ни травки, ни листа! // Вода не убирается, //
Земля не одевается // Зеленым ярким бархатом // И, как мертвец без савана, // Лежит под небом пасмурным // Печальна и нага.
Широкая дороженька, // Березками обставлена, // Далеко протянулася, // Песчана и глуха. //
По сторонам дороженьки //
Идут холмы пологие // С полями, с сенокосами, // А чаще с неудобною, // Заброшенной
землей; // Стоят деревни старые, // Стоят деревни новые, // У речек, у прудов… // Леса, луга поемные,
Пожимаясь от холода, Левин быстро
шел, глядя на
землю. «Это что? кто-то едет», подумал он, услыхав бубенцы, и поднял голову. В сорока шагах от него, ему навстречу,
по той большой дороге-муравке,
по которой он
шел, ехала четверней карета с важами. Дышловые лошади жались от колей на дышло, но ловкий ямщик, боком сидевший на козлах, держал дышлом
по колее, так что колеса бежали
по гладкому.
Василий указал на метку ногой, и Левин
пошел, как умел, высевать
землю с семенами. Ходить было трудно, как
по болоту, и Левин, пройдя леху, запотел и, остановившись, отдал севалку.
— Да не позабудьте, Иван Григорьевич, — подхватил Собакевич, — нужно будет свидетелей, хотя
по два с каждой стороны.
Пошлите теперь же к прокурору, он человек праздный и, верно, сидит дома, за него все делает стряпчий Золотуха, первейший хапуга в мире. Инспектор врачебной управы, он также человек праздный и, верно, дома, если не поехал куда-нибудь играть в карты, да еще тут много есть, кто поближе, — Трухачевский, Бегушкин, они все даром бременят
землю!