Неточные совпадения
Мы уселись у костра и стали разговаривать. Наступила
ночь. Туман, лежавший доселе на поверхности воды, поднялся кверху и превратился в тучи. Раза два принимался накрапывать
дождь. Вокруг нашего костра было темно — ничего не видно. Слышно было, как ветер трепал кусты и деревья, как неистовствовало море и лаяли в селении собаки.
В сумерки мы возвратились назад. В фанзе уже горел огонь. Я лег на кан, но долго не мог уснуть.
Дождь хлестал по окнам; вверху, должно быть на крыше, хлопало корье; где-то завывал ветер, и не разберешь, шумел ли то
дождь, или стонали озябшие кусты и деревья. Буря бушевала всю
ночь.
Миновал еще один день. Вечером
дождь пошел с новой силой. Вместе с тем усилился и ветер. Эту
ночь мы провели в состоянии какой-то полудремоты. Один поднимался, а другие валились с ног.
Когда стемнело, пошел
дождь, мелкий и частый. Всю
ночь моросило.
Утром меня разбудил шум
дождя. Одевшись, я вышел на улицу. Низко бегущие над землей тучи, порывистый ветер и
дождь живо напомнили мне бурю на реке Билимбе. За
ночь барометр упал на 17 мм. Ветер несколько раз менял свое направление и к вечеру превратился в настоящий шторм.
Вечером я имел случай наблюдать интересное метеорологическое явление. Около 10 часов взошла луна, тусклая, почти не дающая света. Вслед за тем туман рассеялся, и тогда от лунного диска вверх и вниз протянулись два длинных луча, заострившихся к концам. Явление это продолжалось минут пятнадцать, затем опять надвинулся туман, и луна снова сделалась расплывчатой и неясной; пошел мелкий
дождь, который продолжался всю
ночь, до рассвета.
Целый день и всю
ночь шел
дождь с удивительным постоянством.
Следующие два дня были дождливые, в особенности последний. Лежа на кане, я нежился под одеялом. Вечером перед сном тазы последний раз вынули жар из печей и положили его посредине фанзы в котел с золой.
Ночью я проснулся от сильного шума. На дворе неистовствовала буря,
дождь хлестал по окнам. Я совершенно забыл, где мы находимся; мне казалось, что я сплю в лесу, около костра, под открытым небом. Сквозь темноту я чуть-чуть увидел свет потухающих углей и испугался.
Вечером я подсчитал броды. На протяжении 15 км мы сделали 32 брода, не считая сплошного хода по ущелью.
Ночью небо опять затянуло тучами, а перед рассветом пошел мелкий и частый
дождь. Утром мы встали раньше обычного, поели немного, напились чаю и тронулись в путь. Первые 6 км мы шли больше по воде, чем по суше.
Около полуночи
дождь прекратился, но изморось продолжала падать на землю. Дерсу
ночью не спал и все время поддерживал костер.
Ушёл я от них пред рассветом. Иду лесною тропой и тихо пою — нет мочи молчать. Истекла
дождём ночь и побледнела, плывут над лесом похудевшие, усталые тучи, тяжело преклонилась к земле вдосталь напоённая влагою трава, лениво повисли ветви деревьев, но ещё бегут, журчат, играют весёлые ручьи, прячась в низинах от близкого солнца, чтобы за день не высушило их оно. Иду не торопясь и думаю:
Неточные совпадения
На другой день по их приезде пошел проливной
дождь, и
ночью потекло в коридоре и в детской, так что кроватки перенесли в гостиную.
Потом вдруг, на второй день Святой, понесло теплым ветром, надвинулись тучи, и три дня и три
ночи лил бурный и теплый
дождь.
Солнце едва выказалось из-за зеленых вершин, и слияние первой теплоты его лучей с умирающей прохладой
ночи наводило на все чувства какое-то сладкое томление; в ущелье не проникал еще радостный луч молодого дня; он золотил только верхи утесов, висящих с обеих сторон над нами; густолиственные кусты, растущие в их глубоких трещинах, при малейшем дыхании ветра осыпали нас серебряным
дождем.
В этот вечер была холодная, ветреная погода; рассказчица напрасно уговаривала молодую женщину не ходить в Лисс к
ночи. «Ты промокнешь, Мери, накрапывает
дождь, а ветер, того и гляди, принесет ливень».
Девочка говорила не умолкая; кое-как можно было угадать из всех этих рассказов, что это нелюбимый ребенок, которого мать, какая-нибудь вечно пьяная кухарка, вероятно из здешней же гостиницы, заколотила и запугала; что девочка разбила мамашину чашку и что до того испугалась, что сбежала еще с вечера; долго, вероятно, скрывалась где-нибудь на дворе, под
дождем, наконец пробралась сюда, спряталась за шкафом и просидела здесь в углу всю
ночь, плача, дрожа от сырости, от темноты и от страха, что ее теперь больно за все это прибьют.