Неточные совпадения
Ночь была ясная и холодная. Звезды ярко горели на
небе; мерцание их отражалось
в воде. Кругом было тихо и безлюдно; не было слышно даже всплесков прибоя. Красный полумесяц взошел поздно и задумчиво
глядел на уснувшую землю. Высокие горы, беспредельный океан и глубокое темно-синее
небо — все было так величественно, грандиозно. Шепот Дерсу вывел меня из задумчивости: он о чем-то бредил во сне.
— Я
гляжу в небо только тогда, когда хочу чихнуть, — проворчал Базаров и, обратившись к Аркадию, прибавил вполголоса: — Жаль, что помешал.
Обнажив лысый череп, формой похожий на дыню, он трижды крестился,
глядя в небо свирепо расширенными глазами, глаза у него были белые и пустые, как у слепого.
— Не увидимся с Ольгой… Боже мой! Ты открыл мне глаза и указал долг, — говорил он,
глядя в небо, — где же взять силы? Расстаться! Еще есть возможность теперь, хотя с болью, зато после не будешь клясть себя, зачем не расстался? А от нее сейчас придут, она хотела прислать… Она не ожидает…
Радостный, стал я
глядеть в небо, ожидая, что оттуда, сначала как две легкие пушинки, появятся крылья. Небо по — прежнему горело, дышало и ласково глядело на меня. Но синева была пуста.
Когда я снова выскочил во двор, дед стоял у калитки, сняв картуз, и крестился,
глядя в небо. Лицо у него было сердитое, ощетинившееся, и одна нога дрожала.
Неточные совпадения
Крестьяне думу думали, // А поп широкой шляпою //
В лицо себе помахивал // Да на
небо глядел.
Прежде он помнил имена, но теперь забыл совсем,
в особенности потому, что Енох был любимое его лицо изо всего Ветхого Завета, и ко взятию Еноха живым на
небо в голове его привязывался целый длинный ход мысли, которому он и предался теперь, остановившимися глазами
глядя на цепочку часов отца и до половины застегнутую пуговицу жилета.
«Как красиво! — подумал он,
глядя на странную, точно перламутровую раковину из белых барашков-облачков, остановившуюся над самою головой его на середине
неба. — Как всё прелестно
в эту прелестную ночь! И когда успела образоваться эта раковина? Недавно я смотрел на
небо, и на нем ничего не было — только две белые полосы. Да, вот так-то незаметно изменились и мои взгляды на жизнь!»
То направлял он прогулку свою по плоской вершине возвышений,
в виду расстилавшихся внизу долин, по которым повсюду оставались еще большие озера от разлития воды; или же вступал
в овраги, где едва начинавшие убираться листьями дерева отягчены птичьими гнездами, — оглушенный карканьем ворон, разговорами галок и граньями грачей, перекрестными летаньями, помрачавшими
небо; или же спускался вниз к поемным местам и разорванным плотинам —
глядеть, как с оглушительным шумом неслась повергаться вода на мельничные колеса; или же пробирался дале к пристани, откуда неслись, вместе с течью воды, первые суда, нагруженные горохом, овсом, ячменем и пшеницей; или отправлялся
в поля на первые весенние работы
глядеть, как свежая орань черной полосою проходила по зелени, или же как ловкий сеятель бросал из горсти семена ровно, метко, ни зернышка не передавши на ту или другую сторону.
Был вечер.
Небо меркло. Воды // Струились тихо. Жук жужжал. // Уж расходились хороводы; // Уж за рекой, дымясь, пылал // Огонь рыбачий.
В поле чистом, // Луны при свете серебристом //
В свои мечты погружена, // Татьяна долго шла одна. // Шла, шла. И вдруг перед собою // С холма господский видит дом, // Селенье, рощу под холмом // И сад над светлою рекою. // Она
глядит — и сердце
в ней // Забилось чаще и сильней.