Неточные совпадения
Подойдя к палаткам, он остановился и, прикрыв
рукой глаза от солнца, стал смотреть,
в кого стреляют солдаты.
Утром спать нам долго не пришлось. На рассвете появилось много мошкары: воздух буквально кишел ею. Мулы оставили корм и жались к биваку. На скорую
руку мы напились чаю, собрали палатки и тронулись
в путь.
Они строят тенета колесного типа, причем основные нити бывают длиной от 5 до 7 м и так прочны, что их свободно можно оттягивать
в сторону
рукой.
Взяв палочку
в правую
руку и прекратив пение, он вдруг обращался к кому-то
в пространство с вопросом и слушал, слушал напряженно, но ответа не было.
— Разве ты никогда его не видал? Посмотри! — сказал он и указал
рукой на солнечный диск, который
в это время поднялся над горизонтом.
Пробираться сквозь заросли горелого леса всегда трудно. Оголенные от коры стволы деревьев с заостренными сучками
в беспорядке лежат на земле.
В густой траве их не видно, и потому часто спотыкаешься и падаешь. Обыкновенно после однодневного пути по такому горелому колоднику ноги у лошадей изранены, у людей одежда изорвана, а лица и
руки исцарапаны
в кровь. Зная по опыту, что гарь выгоднее обойти стороной, хотя бы и с затратой времени, мы спустились к ручью и пошли по гальке.
В долине Такемы произрастают могучие девственные леса, которых ни разу еще не касалась
рука человека.
Старик китаец не был похож на обыкновенных рабочих-китайцев. Эти
руки с длинными пальцами, этот профиль и нос с горбинкой и какое-то особенное выражение лица говорили за то, что он попал
в тайгу случайно.
У меня мелькнула мысль, что я причина его страха. Мне стало неловко.
В это время Аринин принес мне кружку чая и два куска сахара. Я встал, подошел к китайцу и все это подал ему. Старик до того растерялся, что уронил кружку на землю и разлил чай.
Руки у него затряслись, на глазах показались слезы. Он опустился на колени и вскрикнул сдавленным голосом...
Чжан Бао указал мне
рукой на лес. Тут только я заметил на краю полянки маленькую кумирню, сложенную из накатника и крытую кедровым корьем. Около нее на коленях стоял старик и молился. Я не стал ему мешать и пошел к ручью мыться. Через 15 минут старик возвратился
в фанзу и стал укладывать свою котомку.
Около фанзы росли две лиственницы. Под ними стояла маленькая скамеечка. Ли Цун-бин обратился к лиственницам с трогательной речью. Он говорил, что посадил их собственными
руками и они выросли большими деревьями. Здесь много лет он отдыхал на скамейке
в часы вечерней прохлады и вот теперь должен расстаться с ними навсегда. Старик прослезился и снова сделал земные поклоны.
На краю полянки старик обернулся и еще раз посмотрел на место, где столько лет он провел
в одиночестве. Увидев меня, он махнул мне
рукой, я ответил ему тем же и почувствовал на
руке своей браслет.
Не успел я опомниться, как он поднял меня на
руки и бросил
в воду.
Сквозь чащу леса я видел, что он бросил шест, стал на край плота и
в тот момент, когда плот проносился мимо тополя, он, как кошка, прыгнул на сук и ухватился за него
руками.
В это время Чан Лин обратил внимание на Дерсу, который делал нам
рукой какие-то знаки.
После этого мы дружно взялись за топоры. Подрубленная ель покачнулась. Еще маленькое усилие — и она стала падать
в воду.
В это время Чжан Бао и Чан Лин схватили концы ремней и закрутили их за пень. Течение тотчас же начало отклонять ель к порогу, она стала описывать кривую от середины реки к берегу, и
в тот момент, когда вершина проходила мимо Дерсу, он ухватился за хвою
руками. Затем я подал ему палку, и мы без труда вытащили его на берег.
Дерсу что-то закричал нерпе. Она нырнула, но через минуту опять появилась. Тогда он бросил
в нее камень. Нерпа погрузилась
в воду, но вскоре поднялась снова и, задрав голову, усиленно смотрела
в нашу сторону. Это вывело гольда из терпения. Он схватил первую попавшуюся ему под
руку винтовку и выстрелил.
Едва заметная тропинка привела нас к тому месту, где река Дунанца впадает
в Амагу. Это будет километрах
в десяти от моря. Близ ее устья есть утес, который староверы по-китайски называют Лаза [
В переводе на русский язык означает «скала».] и производят от глагола «лазить». Действительно, через эту «лазу» приходится перелезать на животе, хватаясь
руками за камни.
Все это он взял
в одну
руку,
в другую — маленький горящий уголек и что-то стал говорить.
Увидев, что я хочу бросить их
в воду, Дерсу подбежал ко мне, махая
руками; вид у него был встревоженный. Я понял, что он меня останавливает.
Стрелки не поняли,
в чем дело, и
в недоумении смотрели на мои движения. Но
в это время подошли Дерсу и Чжан Бао. Они бросились ко мне на помощь: Дерсу протянул сошки, а Чжан Бао стал бросать мне под ноги плавник. Ухватившись
рукой за валежину, я высвободил сначала одну ногу, потом другую и не без труда выбрался на твердую землю.
На Кусуне нам пришлось расстаться с Чжан Бао. Обстоятельства требовали его возвращения на реку Санхобе. Он не захотел взять с меня денег и обещал помочь, если на будущий год я снова приду
в прибрежный район. Мы пожали друг другу
руки и расстались друзьями.
— Тебе сердись не надо, — сказал он, обращаясь с утешениями к белке. — Наша внизу ходи, как орехи найди? Тебе туда смотри, там много орехов есть. — Он указал
рукой на большой кедр; белка словно поняла его и направилась
в ту сторону.
Перед сумерками Дерсу ходил на охоту. Назад он вернулся с пустыми
руками. Повесив ружье на сучок дерева, он сел к огню и заявил, что нашел что-то
в лесу, но забыл, как этот предмет называется по-русски.
Я стал направлять его взгляд
рукой по линии выдающихся и заметных предметов, но, как я ни старался, он ничего не видел. Дерсу тихонько поднял ружье, еще раз внимательно всмотрелся
в то место, где было животное, выпалил и — промахнулся. Звук выстрела широко прокатился по всему лесу и замер
в отдалении. Испуганная кабарга шарахнулась
в сторону и скрылась
в чаще.
Из того, как у него сразу опустились
руки, я понял, что
в пятнышко он не попал.
17-го утром мы распрощались с рекой Нахтоху и тронулись
в обратный путь, к староверам. Уходя, я еще раз посмотрел на море с надеждой, не покажется ли где-нибудь лодка Хей-ба-тоу. Но море было пустынно. Ветер дул с материка, и потому у берега было тихо, но вдали ходили большие волны. Я махнул
рукой и подал сигнал к выступлению. Тоскливо было возвращаться назад, но больше ничего не оставалось делать. Обратный путь наш прошел без всяких приключений.
Надо было идти дальше, но как-то не хотелось: спутники мои устали, а китайцы были так гостеприимны. Я решил продневать у них еще одни сутки — и хорошо сделал. Вечером
в этот день с моря прибежал молодой удэгеец и сообщил радостную весть: Хей-ба-тоу с лодкой возвратился назад и все имущество наше цело. Мои спутники кричали «ура» и радостно пожимали друг другу
руки. И действительно, было чему радоваться; я сам был готов пуститься
в пляс.
Одет он был
в куртку и штаны из выделанной изюбровой кожи и сохатиные унты, на голове имел белый капюшон и маленькую шапочку с собольим хвостиком. Волосы на голове у него заиндевели, спина тоже покрылась белым налетом. Я стал усиленно трясти его за плечо. Он поднялся и стал
руками снимать с ресниц иней. Из того, что он не дрожал и не подергивал плечами, было ясно, что он не озяб.
Удэгейский способ перевозки грузов зимой заключается
в следующем. К передней части нарты привязывается веревка или ремень, которые оканчиваются лямкой, надеваемой через плечо. Сбоку, к ближайшей стойке у полоза, прикрепляется длинная жердь, называемая правилом. Человек держит правило правой
рукой, направляет нарту и поддерживает ее при крутых поворотах.
Действительно, шагах
в 50 от речки мы увидели китайца. Он сидел на земле, прислонившись к дереву, локоть правой
руки его покоился на камне, а голова склонилась на левую сторону. На правом плече сидела ворона. При нашем появлении она испуганно снялась с покойника.
Целый день мы работали не покладая
рук, даже не останавливаясь на обед, и все же прошли не больше 10 км. Бурелом, наледи, кочковатые болота, провалы между камней, занесенные снегом, создавали такие препятствия, что за 8 часов пути нам удалось сделать только 4,5 км, что составляет
в среднем 560 м/ч. К вечеру мы подошли к гребню Сихотэ-Алиня. Барометр показывал 700 м.
— Уехали, — сказал Дерсу довольным тоном и махнул
рукой в сторону шума.
На биваке костер горел ярким пламенем. Дерсу сидел у огня и, заслонив
рукой лицо от жара, поправлял дрова, собирая уголья
в одно место; старик Китенбу гладил свою собаку. Альпа сидела рядом со мной и, видимо, дрожала от холода.
Костер почти что совсем угас:
в нем тлели только две головешки. Ветер раздувал уголья и разносил искры по снегу. Дерсу сидел на земле, упершись ногами
в снег. Левой
рукой он держался за грудь и, казалось, хотел остановить биение сердца. Старик таза лежал ничком
в снегу и не шевелился.
Из животных здесь держатся изюбр, дикая козуля, кабарга, кабан, тигр, росомаха, енотовидная собака, соболь и рысь. Последняя чаще всего встречается по реке Култухе. С 1904 года по Алчану стали производиться большие порубки и сплав леса. Это
в значительной степени разогнало зверей, но все же и теперь еще казаки по старой памяти ходят на Алчан и никогда не возвращаются с пустыми
руками.
Он недоговорил, закрыл лицо
руками и ушел
в свою комнату.
Уход Дерсу произвел на меня тягостное впечатление, словно что-то оборвалось
в груди. Закралось какое-то нехорошее предчувствие; я чего-то боялся, что-то говорило мне, что я больше его не увижу. Я был расстроен на весь день; работа валилась у меня из
рук. Наконец я бросил перо, оделся и вышел.
Неточные совпадения
Хлестаков (защищая
рукою кушанье).Ну, ну, ну… оставь, дурак! Ты привык там обращаться с другими: я, брат, не такого рода! со мной не советую… (Ест.)Боже мой, какой суп! (Продолжает есть.)Я думаю, еще ни один человек
в мире не едал такого супу: какие-то перья плавают вместо масла. (Режет курицу.)Ай, ай, ай, какая курица! Дай жаркое! Там супу немного осталось, Осип, возьми себе. (Режет жаркое.)Что это за жаркое? Это не жаркое.
В окно высовываются
руки с просьбами.
Я даже думаю (берет его под
руку и отводит
в сторону),я даже думаю, не было ли на меня какого-нибудь доноса.
Добчинский. Молодой, молодой человек; лет двадцати трех; а говорит совсем так, как старик: «Извольте, говорит, я поеду и туда, и туда…» (размахивает
руками),так это все славно. «Я, говорит, и написать и почитать люблю, но мешает, что
в комнате, говорит, немножко темно».
Почтмейстер. Сам не знаю, неестественная сила побудила. Призвал было уже курьера, с тем чтобы отправить его с эштафетой, — но любопытство такое одолело, какого еще никогда не чувствовал. Не могу, не могу! слышу, что не могу! тянет, так вот и тянет!
В одном ухе так вот и слышу: «Эй, не распечатывай! пропадешь, как курица»; а
в другом словно бес какой шепчет: «Распечатай, распечатай, распечатай!» И как придавил сургуч — по жилам огонь, а распечатал — мороз, ей-богу мороз. И
руки дрожат, и все помутилось.