Неточные совпадения
Вместе с нею попали еще две небольшие рыбки: огуречник — род корюшки с темными пятнами по бокам и на спине (это было очень странно, потому что идет она вдоль
берега моря и никогда не заходит в
реки) и колюшка — обитательница заводей и слепых рукавов, вероятно снесенная к устью быстрым течением
реки.
Пароход стал шагах в четырехстах от устья
реки. Мулы были спущены прямо на воду. Они тотчас же сориентировались и поплыли к
берегу, где их уже ожидали стрелки.
Река Фату (по-удэгейски Фарту) впадает в Санхобе с левой стороны, в однодневном пути от устья, и течет с северо-востока параллельно
берегу моря. Горный хребет, отделяющий бассейн ее от речек, текущих непосредственно в море, имеет в среднем высоту 600 м. Следующая большая
река, которая берет начало с Сихотэ-Алиня, будет Билимбе, впадающая в море около горы Железняк, немного южнее мыса Шанца.
Я рассчитывал часть людей и мулов направить по тропе вдоль
берега моря, а сам с Чжан Бао, Дерсу и тремя стрелками пойти по
реке Адимил к ее истокам, затем подняться по
реке Билимбе до Сихотэ-Алиня и обратно спуститься по ней же к морю.
В долине
реки Адимил произрастают лиственные леса дровяного и поделочного характера; в горах всюду видны следы пожарищ. На релках и по увалам — густые заросли таволги, орешника и леспедецы. Дальше в горах есть немного кедра и пихты. Широкие полосы гальки по сторонам
реки и измочаленный колодник в русле указывают на то, что хотя здесь больших наводнений и не бывает, но все же в дождливое время года вода идет очень стремительно и сильно размывает
берега.
В 4 часа дня мы стали высматривать место для бивака. Здесь
река делала большой изгиб. Наш
берег был пологий, а противоположный — обрывистый. Тут мы и остановились. Стрелки принялись ставить палатки, а Дерсу взял котелок и пошел за водой. Через минуту он возвратился, крайне недовольный.
Я вскочил на ноги и взял ружье. Через минуту я услышал, как кто-то действительно вышел из воды на
берег и сильно встряхивался. В это время ко мне подошли Дерсу и Чжан Бао. Мы стали спиной к огню и старались рассмотреть, что делается на
реке, но туман был такой густой и ночь так темна, что в двух шагах решительно ничего не было видно.
В лесу мы не страдали от ветра, но каждый раз, как только выходили на
реку, начинали зябнуть. В 5 часов пополудни мы дошли до четвертой зверовой фанзы. Она была построена на
берегу небольшой протоки с левой стороны
реки. Перейдя
реку вброд, мы стали устраиваться на ночь. Развьючив мулов, стрелки принялись таскать дрова и приводить фанзу в жилой вид.
Перед сумерками я еще раз сходил посмотреть на воду. Она прибывала медленно, и, по-видимому, до утра не было опасения, что
река выйдет из
берегов. Тем не менее я приказал уложить все имущество и заседлать мулов. Дерсу одобрил эту меру предосторожности. Вечером, когда стемнело, с сильным шумом хлынул страшный ливень. Стало жутко.
Через минуту он вернулся и сообщил, что надо скорее будить людей, так как
река вышла из
берегов и вода кругом обходит фанзу.
Словно разъяренный зверь,
река металась в своих
берегах.
Двадцать четвертого августа мы распрощались с
рекой Билимбе и пошли вдоль
берега моря.
Вследствие того что мы рано встали, мы рано выступили и с бивака. Тропа по-прежнему шла по
берегу моря. После
реки Сюригчи на значительном протяжении идут метаморфические глинистые сланцы.
Тут тропа оставляет
берег моря и по ключику Ада поднимается в горы, затем пересекает речку Чуриги и тогда выходит в долину
реки Сяо-Кемы, которая на морских картах названа Сакхомой.
Птицы на
берегу моря. — Население. — Дугообразно расположенные горные складки. —
Река Илимо. — Старуха с внучатами. —
Река Цимухе. — Леший и следы тигра. — Изюбр. — Пороги. — Переправа вброд. — Бивак старика китайца.
Сегодня первый день осени (1 сентября). После полудня мы оставили
реку Сяо-Кему и перешли на Такему. Расстояние это небольшое — всего только 7 км при хорошей тропе, проложенной параллельно
берегу моря.
Наконец хромой таза вернулся, и мы стали готовиться к переправе. Это было не так просто и легко, как казалось с
берега. Течение в
реке было весьма быстрое, перевозчик-таза каждый раз поднимался вверх по воде метров на 300 и затем уже пускался к противоположному
берегу, упираясь изо всех сил шестом в дно
реки, и все же течением его сносило к самому устью.
Тогда
река выходит из
берегов и затопляет весь лес.
Ночь была ясная. Одна сторона
реки была освещена, другая — в тени. При лунном свете листва деревьев казалась посеребренной, стволы — белесовато-голубыми, а тени — черными. Кусты тальника низко склонились над водой, точно они хотели скрыть что-то около своих
берегов. Кругом было тихо, безмолвно, только
река слабо шумела на перекатах.
Изюбр встрепенулся, рысью выбежал из
реки, положив рога на спину, прыгнул на
берег и скрылся в лесу.
Обсушившись немного, я пошел вниз по
реке со слабой надеждой найти фуражку. Течением могло прибить ее где-нибудь около
берега. Та к я проходил до самых сумерек, но фуражки не нашел и должен был взамен ее повязать голову платком. В этом своеобразном уборе я продолжал уже весь дальнейший путь.
Любимое местопребывание ее — это
реки, обильные рыбой, и в особенности такие места, которые не замерзают и где есть около
берегов пустоты подо льдом.
Уничтожив рыбу в одном каком-нибудь районе, выдра передвигается вверх или вниз по
реке, для чего идет по
берегу.
Полюбовавшись красивой горной панорамой, мы пошли вниз по правому
берегу Такемы и, немного не доходя до
реки Сяо-Дунанцы [Сяо-дун-нань-ча — малое юго-восточное разветвление.], стали биваком.
Оставалось или продолжать путь по правому
берегу до
реки Сяо-Кунчи и затем через перевал выйти в долину
реки Илимо, или же переправиться через Такему где-нибудь выше Такунчи.
Для этого надо было найти плёс, где вода шла тихо и где было достаточно глубоко. Такое место скоро было найдено немного выше последнего порога. Русло проходило здесь около противоположного
берега, а с нашей стороны тянулась длинная отмель, теперь покрытая водой. Свалив три большие ели, мы очистили их от сучьев, разрубили пополам и связали в довольно прочный плот. Работу эту мы закончили перед сумерками и потому переправу через
реку отложили до утра.
Мы бросились бегом по
берегу с намерением протянуть гольду шест, но
река здесь делала изгиб, и мы не могли догнать плот.
После этого мы дружно взялись за топоры. Подрубленная ель покачнулась. Еще маленькое усилие — и она стала падать в воду. В это время Чжан Бао и Чан Лин схватили концы ремней и закрутили их за пень. Течение тотчас же начало отклонять ель к порогу, она стала описывать кривую от середины
реки к
берегу, и в тот момент, когда вершина проходила мимо Дерсу, он ухватился за хвою руками. Затем я подал ему палку, и мы без труда вытащили его на
берег.
Большие обнажения на
берегу моря к северу от
реки Такемы состоят главным образом из лав и их туфов (биолитовый дацит), дальше тянутся полевошпатовые сланцевые породы и диорит. Тип
берега кулисный. Действительно, мысы выступают один за другим наподобие кулис в театре. Вблизи
берега нигде нет островов. Около мысов, разрушенных морским прибоем, кое-где образовались береговые ворота. Впоследствии своды их обрушились, остались только столбы — любимые места отдыха птиц.
Северной границей его распространения в бассейне Уссури можно считать
реку Иман и на
берегу моря
реку Амагу (мыс Арка).
География части побережья между Момокчи и Наиной такова: высокий горный хребет Габади тянется под острым углом по отношению к
берегу моря. По ту сторону его будет бассейн
реки Кулумбе, по эту — мелкие речки, имеющие только удэгейские названия: Яшу (на картах — Ячасу), Уяхги-Бязани, Санкэ, Капуты, Янужа и другие. Между ними следует отметить три горные вершины: Габади, Дюхане и гору Яндоюза, а около устья
реки Яшу — одинокую скалу Када-Буди-Дуони. На морских картах она названа горой Ожидания.
Немного дальше камней Сангасу тропа оставляет морское побережье и идет вверх через перевал на
реке Квандагоу (приток Амагу). Эта
река длиной около 30 км. Истоки ее находятся там же, где и истоки Найны. Квандагоу течет сначала тоже в глубоком ущелье, заваленном каменными глыбами, но потом долина ее расширяется. Верхняя половина течения имеет направление с северо-запада, а затем
река круто поворачивает к северо-востоку и течет вдоль
берега моря, будучи отделена от него горным кряжем Чанготыкалани.
На опушке лиственного леса, что около болота, староверы часто находили неглубоко в земле бусы, серьги, браслеты, пуговицы, стрелы, копья и человеческие кости. Я осмотрел это место и нашел следы жилищ. На старинных морских картах при устье Амагу показаны многочисленные туземные юрты. Старик рассказывал мне, что лет 30 назад здесь действительно жило много удэгейцев, но все они погибли от оспы. В 1870 году, по словам Боголюбского, на
берегу моря, около
реки Амагу, жило много туземцев.
4 октября был отдан приказ приготовляться к походу. Теперь я хотел подняться по
реке Амагу до истоков, затем перевалить через хребет Карту — по
реке Кулумбе спуститься к
берегу моря.
Денудационная долина
реки Кулумбе. — Броды. — Скала Мафа. — Упадок сил. — Гололедица. — Лес, поваленный бурею. — Лихорадка. — Кошмар. — Голод. —
Берег моря. — Ван-Син-лаза. — Разочарование. — Миноносец «Грозный». — Спасение. — Возвращение на Амагу. — Отъезд А.И. Мерзлякова.
Не желая переходить
реку вброд, мы пробовали было идти
берегом, но скоро убедились, что это невозможно: первая же скала принудила нас перейти на другую сторону
реки.
Мы рассчитали, что если пойдем по тропе, то выйдем на
реку Найну к корейцам, и если пойдем прямо, то придем на
берег моря к скале Ван-Син-лаза. Путь на Найну нам был совершенно неизвестен, и к тому же мы совершенно не знали, сколько времени может занять этот переход. До моря же мы рассчитывали дойти если не сегодня, то, во всяком случае, завтра к полудню.
Река сплошь была занесена плавником, и, следовательно, всюду можно было свободно перейти с одного
берега на другой.
Зная исполнительность своих людей, я никак не мог понять, почему они не доставили продовольствия на указанное место. Завтра надо перейти через скалу Ван-Син-лаза и попытаться
берегом дойти до корейцев на
реке Найне.
Горный хребет, с которого они берут начало, называемый староверами Караминским, тянется параллельно
берегу моря и является водоразделом между
рекой Амагу и вышеперечисленными речками. Наивысшие точки Караминского хребта будут: Киганкуни, Лысуха, Водолей и 3 Брата. Все они имеют сглаженные контуры и состоят из мелафиров, базальтов и их туфов.
Когда мы подошли к
реке, было уже около 2 часов пополудни. Со стороны моря дул сильный ветер. Волны с шумом бились о
берег и с пеной разбегались по песку. От
реки в море тянулась отмель. Я без опаски пошел по ней и вдруг почувствовал тяжесть в ногах. Хотел было я отступить назад, но, к ужасу своему, почувствовал, что не могу двинуться с места. Я медленно погружался в воду.
Километрах в 10 от
реки Соен тропа оставляет
берег и через небольшой перевал, состоящий из роговообманкового андезита, выходит к
реке Витухэ — первому правому притоку Кусуна. Она течет в направлении с юго-запада на северо-восток и по пути принимает в себя один только безымянный ключик. Окрестные горы покрыты березняком, порослью дуба и сибирской пихтой.
Поэтому я решил идти по
берегу моря до тех пор, пока не станут
реки, и только тогда направиться к Сихотэ-Алиню.
Хей-ба-тоу хотел еще один раз сходить на
реку Самаргу и вернуться обратно. Чжан-Бао уговорил его сопровождать нас вдоль
берега моря. Решено было, что завтра удэгейцы доставят наши вещи к устью Кусуна и с вечера перегрузят их в лодку Хей-ба-тоу.
Утром был довольно сильный мороз (–10°С), но с восходом солнца температура стала повышаться и к часу дня достигла +3°С. Осень на
берегу моря именно тем и отличается, что днем настолько тепло, что смело можно идти в одних рубашках, к вечеру приходится надевать фуфайки, а ночью — завертываться в меховые одеяла. Поэтому я распорядился всю теплую одежду отправить морем на лодке, а с собой мы несли только запас продовольствия и оружие. Хей-ба-тоу с лодкой должен был прийти к устью
реки Тахобе и там нас ожидать.
Мелкие речки на
берегу моря. — Сухая мгла и звукопроницаемость воздуха. — Обоняние охотника. — Беспокойство и сомнения. — Перевал на
реку Нахтоху. — Следы человека. — Удэгеец Янсели. — Притоки
реки. — Удэгеец Монгули. — Китаец, укравший соболя. — Туземное население. — Кладбище. — Тревожная весть. — Исчезновение Хей-ба-тоу. — Безвыходное положение.
На
реке Кузнецова мы распрощались с солоном. Он возвратился к себе на
реку Тахобе, а мы пошли дальше на север. Хей-ба-тоу было приказано следовать вдоль
берега моря и дожидаться нас в устье
реки Холонку.
Тропа, которая до сего времени вела нас вдоль
берега моря, кончилась около
реки Кумуху.
От мыса Олимпиады до
реки Самарги, на протяжении 150 км по прямой линии и 230 км в действительности,
берег горист и совершенно пустынен.
От
реки Бабкова
берег делает небольшой изгиб. Чтобы сократить путь, мы поднялись по одному из притоков
реки Каменной, перевалили через горный кряж, который здесь достигает высоты 430 м, и вышли на
реку Холонку, невдалеке от ее устья, где застали Хей-ба-тоу с лодкой. За штиль ночью ветер, казалось, хотел наверстать потерянное и дул теперь особенно сильно; анемометр показывал 215.