Неточные совпадения
Он был единственным
в этой местности и,
словно гигантский часовой, охранял «порядок»
в лесу.
Лес, молчаливый, засыпанный снегом,
словно замер
в неподвижной позе и всматривался
в даль, где виднелись мягкие очертания каких-то гор, а за ними — белые кучевые облака причудливой формы.
Я осмотрелся и прислушался, но кругом царило полное безмолвие. Такая тишина кажется подозрительной. По ту сторону реки стеной стоял безмолвный
лес, озаренный луной. Как-то даже не верилось, что
в природе может быть так тихо.
Словно весь мир погрузился
в глубокий сон.
Чем дальше, тем
лес был гуще и больше завален буреломом. Громадные старые деревья, неподвижные и
словно окаменевшие, то
в одиночку, то целыми колоннадами выплывали из чащи. Казалось, будто нарочно они сближались между собой, чтобы оградить царственного зверя от преследования дерзких людей. Здесь царил сумрак, перед которым даже дневной свет был бессилен, и вечная тишина могилы изредка нарушалась воздушной стихией, и то только где-то вверху над колоннадой. Эти шорохи казались предостерегающе грозными.
Снаружи бог знает что творилось. Была абсолютная тьма. Ветер чуть было не опрокинул меня с ног,
словно кто нарочно бросал горстями снег
в лицо.
Лес гудел, и
в ропоте его слышались недовольство, жалобы и угроза. Через минуту я освоился с мраком и кое-как огляделся.
Аграфена Кондратьевна. Хорошо бы это, уж и больно хорошо; только вот что, Устинья Наумовна: сама ты, мать, посуди, что я буду с благородным-то зятем делать? Я и слова-то сказать с ним не умею,
словно в лесу.
Неточные совпадения
Чуть брезжилось; звезды погасли одна за другой; побледневший месяц медленно двигался навстречу легким воздушным облачкам. На другой стороне неба занималась заря. Утро было холодное.
В термометре ртуть опустилась до — 39°С. Кругом царила торжественная тишина; ни единая былинка не шевелилась. Темный
лес стоял стеной и, казалось, прислушивался, как трещат от мороза деревья.
Словно щелканье бича, звуки эти звонко разносились
в застывшем утреннем воздухе.
И он опять принялся кричать протяжно и громко: «А-та-та-ай, а-та-та-ай». Ему вторило эхо,
словно кто перекликался
в лесу, повторяя на разные голоса последний слог — «ай». Крики уносились все дальше и дальше и замирали вдали.
К вечеру погода не изменилась: земля по-прежнему,
словно саваном, была покрыта густым туманом. Этот туман с изморосью начинал надоедать. Идти по
лесу в такую погоду все равно что во время дождя: каждый куст, каждое дерево, которые нечаянно задеваешь плечом, обдают тысячами крупных капель.
Внутренность рощи, влажной от дождя, беспрестанно изменялась, смотря по тому, светило ли солнце, или закрывалось облаком; она то озарялась вся,
словно вдруг
в ней все улыбнулось: тонкие стволы не слишком частых берез внезапно принимали нежный отблеск белого шелка, лежавшие на земле мелкие листья вдруг пестрели и загорались червонным золотом, а красивые стебли высоких кудрявых папоротников, уже окрашенных
в свой осенний цвет, подобный цвету переспелого винограда, так и сквозили, бесконечно путаясь и пересекаясь перед глазами; то вдруг опять все кругом слегка синело: яркие краски мгновенно гасли, березы стояли все белые, без блеску, белые, как только что выпавший снег, до которого еще не коснулся холодно играющий луч зимнего солнца; и украдкой, лукаво, начинал сеяться и шептать по
лесу мельчайший дождь.
В лесу им прохладненько, ни ветерок не венет, ни мушка не тронет…
словно в раю!