Неточные совпадения
Увидел ясно в каждом волоске его четырехугольную широкую бороду и плешину среди русых и мягких волос, крутые, туго обтянутые плечи;
почувствовал жесткое прикосновение погона,
не то ласковое,
не то угрожающее — и вдруг только теперь осознал ту
тяжесть, что, начинаясь от детства, всю жизнь давила его мысли.
«Да что же это? Вот я и опять понимаю!» — думает в восторге Саша и с легкостью, подобной чуду возрождения или смерти, сдвигает вдавившиеся
тяжести, переоценивает и прошлое, и душу свою, вдруг убедительно
чувствует несходство свое с матерью и роковую близость к отцу. Но
не пугается и
не жалеет, а в радости и любви к проклятому еще увеличивает сходство: круглит выпуклые, отяжелевшие глаза, пронзает ими безжалостно и гордо, дышит ровнее и глубже. И кричит атамански...
«Жив!» — радостно сообразил Колесников, но сообразил и другое и… С лицом, настолько искаженным, что его трудно было принять за человеческое,
не слыша пуль,
чувствуя только
тяжесть маузера, он убийцею подошел, подкрался, подбежал к Петруше — разве можно это как-нибудь назвать?
Неточные совпадения
И началась тут промеж глуповцев радость и бодренье великое. Все
чувствовали, что
тяжесть спала с сердец и что отныне ничего другого
не остается, как благоденствовать. С бригадиром во главе двинулись граждане навстречу пожару, в несколько часов сломали целую улицу домов и окопали пожарище со стороны города глубокою канавой. На другой день пожар уничтожился сам собою вследствие недостатка питания.
Слушая графиню Лидию Ивановну и
чувствуя устремленные на себя красивые, наивные или плутовские — он сам
не знал — глаза Landau, Степан Аркадьич начинал испытывать какую-то особенную
тяжесть в голове.
— Нет, — перебил он и невольно, забывшись, что он этим ставит в неловкое положение свою собеседницу, остановился, так что и она должна была остановиться. — Никто больше и сильнее меня
не чувствует всей
тяжести положения Анны. И это понятно, если вы делаете мне честь считать меня за человека, имеющего сердце. Я причиной этого положения, и потому я
чувствую его.
— Благодарю! — Грэй сильно сжал руку боцмана, но тот, сделав невероятное усилие, ответил таким пожатием, что капитан уступил. После этого подошли все, сменяя друг друга застенчивой теплотой взгляда и бормоча поздравления. Никто
не крикнул,
не зашумел — нечто
не совсем простое
чувствовали матросы в отрывистых словах капитана. Пантен облегченно вздохнул и повеселел — его душевная
тяжесть растаяла. Один корабельный плотник остался чем-то недоволен: вяло подержав руку Грэя, он мрачно спросил:
Он тотчас понял всю
тяжесть, весь цинизм такого сопоставления,
почувствовал себя виновным пред матерью, поцеловал ее руку и,
не глядя в глаза, попросил ее: