Неточные совпадения
— Нет, того-этого, не сказано. А студентик-то, действительно, был выпивши, трезвый-то
кто ж на охрану полезет. А может, и дурак был, а
его за пьяного приняли, не
знаю, того-этого. Всяко бывает.
—
Кому мои мысли интересны, тот и без слов
их знает. Что прикажете сыграть, Василий Васильевич?
Ибо как черная мозаика в белый мрамор, так и во все думы и чувства Саши въедалось воспоминание о разговоре и связанные с
ним образы; и как не
знал Саша,
кому принадлежат
его мысли, так не понимал и того, что именно черный Колесников принес
ему в этот раз спокойствие и своей тревогой погасил
его тревогу.
—
Кто, не
знаю, не говорят, но рассуждение у
них было такое: показалось
им, будто Александр Иваныч разгневался на арестанта и сам хочет
его казнить, так вот, чтоб от греха
его избавить,
они и забежали… нам, говорят, все едино, всех грехов не учесть, а
его душеньке будет обидно.
Тронуло Глашу, что ведут себя так хорошо, и, уж не
зная,
кто она, горничная или хозяйка, нерешительно угощала, — но вдруг расплакалась, глядя на мужиков, и стала
их закармливать...
О, ужас!
Кто скажет, что все
они не думают так же, но молчат и ждут чего-то, а потом придут и скажут: вор! Мать… а она
знает наверное? А Женя Эгмонт?..
…А те бесчисленные, не имеющие лица, которые где-то там шумят, разговаривают, судят и вечно подозревают? И если уж тот,
кто видел близко, может так страшно заподозрить, то эти осудят без колебаний и, осудив, никогда не
узнают правды, и возьмут от
него только то гнусное, что придумают сами, а чистое
его, а благородное
его… да есть ли
оно, благородное и чистое? Может быть, и действительно —
он вор, обманщик, гад?
— Искренно страдаю, но, Боже мой!.. Вам известно… но нет, откуда же вам
знать? Вам известно, что этот… знаменитый разбойник, о котором кричат газеты, — Сашка Жегулев! — При перечислении
он с каждым словом свирепел и говорил все громче. — Сашка Жегулев есть не
кто иной, как сын ваш, Александр?
Это был один из тех характеров, которые могли возникнуть только в тяжелый XV век на полукочующем углу Европы, когда вся южная первобытная Россия, оставленная своими князьями, была опустошена, выжжена дотла неукротимыми набегами монгольских хищников; когда, лишившись дома и кровли, стал здесь отважен человек; когда на пожарищах, в виду грозных соседей и вечной опасности, селился он и привыкал глядеть им прямо в очи, разучившись знать, существует ли какая боязнь на свете; когда бранным пламенем объялся древле мирный славянский дух и завелось козачество — широкая, разгульная замашка русской природы, — и когда все поречья, перевозы, прибрежные пологие и удобные места усеялись козаками, которым и счету никто не ведал, и смелые товарищи их были вправе отвечать султану, пожелавшему знать о числе их: «
Кто их знает! у нас их раскидано по всему степу: что байрак, то козак» (что маленький пригорок, там уж и козак).
Вор ворует, зато уж он про себя и знает, что он подлец; а вот я слышал про одного благородного человека, что почту разбил; так
кто его знает, может, он и в самом деле думал, что порядочное дело сделал!
Кнуров. Ничего тут нет похвального, напротив, это непохвально. Пожалуй, с своей точки зрения, он не глуп: что он такое…
кто его знает, кто на него обратит внимание! А теперь весь город заговорит про него, он влезает в лучшее общество, он позволяет себе приглашать меня на обед, например… Но вот что глупо: он не подумал или не захотел подумать, как и чем ему жить с такой женой. Вот об чем поговорить нам с вами следует.
— Полно, не распечатывай, Илья Иваныч, — с боязнью остановила его жена, —
кто его знает, какое оно там письмо-то? может быть, еще страшное, беда какая-нибудь. Вишь, ведь народ-то нынче какой стал! Завтра или послезавтра успеешь — не уйдет оно от тебя.
Неточные совпадения
Как бы, я воображаю, все переполошились: «
Кто такой, что такое?» А лакей входит (вытягиваясь и представляя лакея):«Иван Александрович Хлестаков из Петербурга, прикажете принять?»
Они, пентюхи, и не
знают, что такое значит «прикажете принять».
Чудно все завелось теперь на свете: хоть бы народ-то уж был видный, а то худенький, тоненький — как
его узнаешь,
кто он?
О! я шутить не люблю. Я
им всем задал острастку. Меня сам государственный совет боится. Да что в самом деле? Я такой! я не посмотрю ни на
кого… я говорю всем: «Я сам себя
знаю, сам». Я везде, везде. Во дворец всякий день езжу. Меня завтра же произведут сейчас в фельдмарш… (Поскальзывается и чуть-чуть не шлепается на пол, но с почтением поддерживается чиновниками.)
Стародум. Фенелона? Автора Телемака? Хорошо. Я не
знаю твоей книжки, однако читай ее, читай.
Кто написал Телемака, тот пером своим нравов развращать не станет. Я боюсь для вас нынешних мудрецов. Мне случилось читать из
них все то, что переведено по-русски.
Они, правда, искореняют сильно предрассудки, да воротят с корню добродетель. Сядем. (Оба сели.) Мое сердечное желание видеть тебя столько счастливу, сколько в свете быть возможно.
Правдин. А
кого он невзлюбит, тот дурной человек. (К Софье.) Я и сам имею честь
знать вашего дядюшку. А, сверх того, от многих слышал об
нем то, что вселило в душу мою истинное к
нему почтение. Что называют в
нем угрюмостью, грубостью, то есть одно действие
его прямодушия. Отроду язык
его не говорил да, когда душа
его чувствовала нет.