Неточные совпадения
— Я знаю, ты мыслишь, что я был причиной Вериной смерти. Но подумай, разве я любил ее меньше, чем ты? Странно ты
рассуждаешь… Я был строг, а разве это мешало ей делать, что она хочет? Я пренебрег достоинством отца, я смиренно согнул свою шею, когда она не побоялась моего проклятья и поехала… туда. А ты — ты-то не просила ее остаться и не плакала, старая, пока я не велел замолчать? Разве я родил ее такой жестокой? Не твердил я ей
о Боге,
о смирении,
о любви?
В истинной вере важно не то, чтобы хорошо
рассуждать о боге, о душе, о том, что было и что будет, а важно одно: твердо знать, что в этой жизни должно и чего не должно делать.
— Так зачем же ты говоришь, что хочешь от меня бесед для своего научения? Какие научения могу дать я, дрянной скоморох, тебе, мужу, имевшему силу
рассуждать о боге и о людях в святом безмолвии пустыни? Господь меня не лишил совсем святейшего дара своего — разума, и я знаю разницу, какая есть между мною и тобою. Не оскорбляй же меня, старик, позволь мне омыть твои ноги и почивай на моей постели.
Неточные совпадения
Раздав сии повеления, Иван Кузмич нас распустил. Я вышел вместе со Швабриным,
рассуждая о том, что мы слышали. «Как ты думаешь, чем это кончится?» — спросил я его. «
Бог знает, — отвечал он, — посмотрим. Важного покамест еще ничего не вижу. Если же…» Тут он задумался и в рассеянии стал насвистывать французскую арию.
— Ничего не знаю, — очень равнодушно откликнулся Дмитрий. — Сначала переписывался с нею, потом оборвалось. Она что-то
о боге задумалась одно время, да, знаешь, книжно как-то. Там поморы
о боге рассуждают — заслушаешься.
Потом сказал Александр Владимирыч, что помещику грешно не заботиться
о благосостоянии крестьян, что крестьяне от
Бога поручены, что, наконец, если здраво
рассудить, их выгоды и наши выгоды — все едино: им хорошо — нам хорошо, им худо — нам худо… и что, следовательно, грешно и нерассудительно не соглашаться из пустяков…
Я не смею задуматься, — не говорю
о том, чтобы
рассуждать вслух, —
о любви,
о красоте,
о моих отношениях к человечеству,
о природе,
о равенстве и счастии людей,
о поэзии,
о Боге.
— Вот давно бы так! — сказал Петр Иваныч, — а то
бог знает что наговорил!
О прочем мы с тобой и без него
рассудим.