Неточные совпадения
В нашей тюрьме часы для употребления
пищи распределены так: утром мы
получаем горячую воду и хлеб, в двенадцать часов дня нам дают обедать, а в шесть вечера вместе с горячей водой дают и ужин: что-нибудь простое, неприхотливое, но достаточно вкусное и здоровое. Правда,
пища в общем несколько однообразна, но это и к лучшему, так как,
не останавливая внимания нашего на суетных попытках угодить желудку, тем самым освобождают дух наш для возвышенных занятий.
Неточные совпадения
Опасения Дерсу сбылись. Во вторую половину ночи пал стал двигаться прямо на нас, но,
не найдя себе
пищи, прошел стороной. Вопреки ожиданиям, ночь была теплая, несмотря на безоблачное небо. В тех случаях, когда я видел что-либо непонятное, я обращался к Дерсу и всегда
получал от него верные объяснения.
Если в саксонских и прусских тюрьмах заключенные
получают мясо только три раза в неделю, каждый раз в количестве,
не достигающем и 1/5 фунта, и если тамбовский крестьянин съедает 4 ф. хлеба в день, то это
не значит, что сахалинский ссыльный
получает много мяса и мало хлеба, а значит только, что германские тюрьмоведы боятся быть заподозренными в ложной филантропии и что
пища тамбовского мужика отличается большим содержанием хлеба.
Таковым урядникам производилася также приличная и соразмерная их состоянию одежда. Обувь для зимы, то есть лапти, делали они сами; онучи
получали от господина своего; а летом ходили босы. Следственно, у таковых узников
не было ни коровы, ни лошади, ни овцы, ни барана. Дозволение держать их господин у них
не отымал, но способы к тому. Кто был позажиточнее, кто был умереннее в
пище, тот держал несколько птиц, которых господин иногда бирал себе, платя за них цену по своей воле.
Ведь ты только мешаешь ей и тревожишь ее, а пособить
не можешь…» Но с гневом встречала такие речи моя мать и отвечала, что покуда искра жизни тлеется во мне, она
не перестанет делать все что может для моего спасенья, — и снова клала меня, бесчувственного, в крепительную ванну, вливала в рот рейнвейну или бульону, целые часы растирала мне грудь и спину голыми руками, а если и это
не помогало, то наполняла легкие мои своим дыханьем — и я, после глубокого вздоха, начинал дышать сильнее, как будто просыпался к жизни,
получал сознание, начинал принимать
пищу и говорить, и даже поправлялся на некоторое время.
На днях наша дружеская полемика
получила новую богатую
пищу. В газетах появилась речь одного из эльзас-лотарингских депутатов, Тейтча, произнесенная в германском рейхстаге. Речь эта, очень мало замечательная в ораторском смысле, задела нас за живое внезапностью своего содержания. Никто из нас
не ожидал, чтобы мог выступить, в качестве спорного, такой предмет, о котором, по-видимому,
не могло существовать двух различных мнений. Этот оказавшийся спорным предмет — любовь к отечеству.