Уже час сижу я на этом камне, а мимо меня все идут, и все так же
дрожит земля, и воздух, и дальние призрачные ряды.
Неточные совпадения
Раскаленный воздух
дрожал, и беззвучно, точно готовые потечь,
дрожали камни; и дальние ряды людей на завороте, орудия и лошади отделились от
земли и беззвучно, студенисто колыхались — точно не живые люди это шли, а армия бесплотных теней.
Правда, голыми ногами они уже касались нас и лежали плотно рукою к руке. И вот они пошевельнулись и
дрогнули, и приподнялись все теми же правильными рядами: это из
земли выходили новые мертвецы и поднимали их кверху.
Вдруг где-то, близко, медь оркестра мощно запела «Марсельезу», все люди в ограде, на улице пошевелились, точно под ними
дрогнула земля, и кто-то истерически, с радостью или с отчаянием, закричал:
Тысячи звуков смешивались здесь в длинный скачущий гул: тонкие, чистые и твердые звуки каменщичьих зубил, звонкие удары клепальщиков, чеканящих заклепы на котлах, тяжелый грохот паровых молотов, могучие вздохи и свист паровых труб и изредка глухие подземные взрывы, заставлявшие
дрожать землю.
— Когда стадо бизонов бежит через пампасы, то
дрожит земля, а в это время мустанги, испугавшись, брыкаются и ржут.
Неточные совпадения
Ноги длинные, // Бежит —
земля дрожит!
Более всего заботила его Стрелецкая слобода, которая и при предшественниках его отличалась самым непреоборимым упорством. Стрельцы довели энергию бездействия почти до утонченности. Они не только не являлись на сходки по приглашениям Бородавкина, но, завидев его приближение, куда-то исчезали, словно сквозь
землю проваливались. Некого было убеждать, не у кого было ни о чем спросить. Слышалось, что кто-то где-то
дрожит, но где
дрожит и как
дрожит — разыскать невозможно.
Тяжело ревнули широкими горлами чугунные пушки;
дрогнула, далеко загудевши,
земля, и вдвое больше затянуло дымом все поле.
Девочка только
дрожала; мальчик же, стоя на голых коленочках, размеренно подымал ручонку, крестился полным крестом и кланялся в
землю, стукаясь лбом, что, по-видимому, доставляло ему особенное удовольствие.
— Вам вредно волноваться так, — сказал Самгин, насильно усмехаясь, и ушел в сад, в угол, затененный кирпичной, слепой стеной соседнего дома. Там, у стола, врытого в
землю, возвышалось полукруглое сиденье, покрытое дерном, — весь угол сада был сыроват, печален, темен. Раскуривая папиросу, Самгин увидал, что руки его
дрожат.