Неточные совпадения
Нога, другая нога — неужели все кончено? Нерешительно раскрывает глаза и видит, как поднимается, качаясь, крест и устанавливается в яме. Видит, как, напряженно содрогаясь, вытягиваются мучительно руки Иисуса, расширяют раны — и внезапно уходит под ребра опавший живот. Тянутся, тянутся руки, становятся тонкие, белеют, вывертываются в плечах, и раны под гвоздями краснеют, ползут — вот оборвутся они сейчас… Нет,
остановилось. Все
остановилось. Только ходят ребра, поднимаемые коротким, глубоким
дыханием.
То почти
останавливается оно, так что хочется пихать его руками, бить ногами, кнутом, как ленивого осла, — то безумно мчится оно с какой-то горы и захватывает
дыхание, и руки напрасно ищут опоры.
Нет, умирает Иисус. И это может быть? Да, Иисус умирает. Бледные руки неподвижны, но по лицу, по груди и ногам пробегают короткие судороги. И это может быть? Да, умирает.
Дыхание реже.
Остановилось… Нет, еще вздох, еще на земле Иисус. И еще? Нет… Нет… Нет… Иисус умер.
Дыханье останавливалось, холодный пот выступал на лице, я не мог улежать на своем месте, вскочил и сел поперек своей постельки, даже стал было будить сестрицу, и если не закричал, то, вероятно, от того, что у меня не было голоса…
Конечно, новая надежда вытеснила из ее сердца эти слезы и Ольга обернулась, чтоб удалиться… и перед ней стоял Вадим; его огненный взгляд в одну минуту высушил слезы, каждая жила ее сердца вздрогнула,
дыханье остановилось.
Но вдруг лицо его поморщилось, глаза подкатились,
дыхание остановилось… он отвел от глаз бинокль, нагнулся и… апчхи!!!
— И он не задушил его?.. — закричал великий князь и не мог более слова вымолвить. Глаза его ужасно запрыгали,
дыхание остановилось в груди, будто сдавленной тяжелым камнем. Немного успокоившись, он сказал сыну:
Неточные совпадения
В первую минуту Алексей Александрович как будто испугался своего свиста и
остановился; но, переждав два
дыхания, свист раздался с новою, спокойною ровностью.
Вот наконец мы взобрались на Гуд-гору,
остановились и оглянулись: на ней висело серое облако, и его холодное
дыхание грозило близкой бурею; но на востоке все было так ясно и золотисто, что мы, то есть я и штабс-капитан, совершенно о нем забыли…
Я взял со стола, как теперь помню, червонного туза и бросил кверху:
дыхание у всех
остановилось; все глаза, выражая страх и какое-то неопределенное любопытство, бегали от пистолета к роковому тузу, который, трепеща на воздухе, опускался медленно; в ту минуту, как он коснулся стола, Вулич спустил курок… осечка!
Я потихоньку высунул голову из двери и не переводил
дыхания. Гриша не шевелился; из груди его вырывались тяжелые вздохи; в мутном зрачке его кривого глаза, освещенного луною,
остановилась слеза.
Не помня, как оставила дом, Ассоль бежала уже к морю, подхваченная неодолимым ветром события; на первом углу она
остановилась почти без сил; ее ноги подкашивались,
дыхание срывалось и гасло, сознание держалось на волоске. Вне себя от страха потерять волю, она топнула ногой и оправилась. Временами то крыша, то забор скрывали от нее алые паруса; тогда, боясь, не исчезли ли они, как простой призрак, она торопилась миновать мучительное препятствие и, снова увидев корабль,
останавливалась облегченно вздохнуть.