Неточные совпадения
Но что самое удивительное: решительно не могу припомнить, когда прошел у меня этот дурацкий страх и как это случилось, что всего через пять дней мы спокойнейшими дачниками ехали обратно и, главное, нисколько себя не стыдились! Положим, половина
вагона состояла из таких же героев, как и мы, но как мы друг
на друга
смотрели? Не помню. Просто никак и не
смотрели, а ехали обратно, и все тут. Герои! Да еще рассказывали друг другу, сколько каждый дурак за подводу отвалил, и тоже без всякого стеснения.
Неточные совпадения
«Да, очень беспокоит меня, и
на то дан разум, чтоб избавиться; стало быть, надо избавиться. Отчего же не потушить свечу, когда
смотреть больше не
на что, когда гадко
смотреть на всё это? Но как? Зачем этот кондуктор пробежал по жердочке, зачем они кричат, эти молодые люди в том
вагоне? Зачем они говорят, зачем они смеются? Всё неправда, всё ложь, всё обман, всё зло!..»
Но Каренина не дождалась брата, а, увидав его, решительным легким шагом вышла из
вагона. И, как только брат подошел к ней, она движением, поразившим Вронского своею решительностью и грацией, обхватила брата левою рукой за шею, быстро притянула к себе и крепко поцеловала. Вронский, не спуская глаз,
смотрел на нее и, сам не зная чему, улыбался. Но вспомнив, что мать ждала его, он опять вошел в
вагон.
И вдруг, вспомнив о раздавленном человеке в день ее первой встречи с Вронским, она поняла, что̀ ей надо делать. Быстрым, легким шагом спустившись по ступенькам, которые шли от водокачки к рельсам, она остановилась подле вплоть мимо ее проходящего поезда. Она
смотрела на низ
вагонов,
на винты и цепи и
на высокие чугунные колеса медленно катившегося первого
вагона и глазомером старалась определить середину между передними и задними колесами и ту минуту, когда середина эта будет против нее.
— Сказано: нельзя
смотреть! — тихо и лениво проговорил штатский, подходя к Самгину и отодвинув его плечом от окна, но занавеску не поправил, и Самгин видел, как мимо окна, не очень быстро, тяжко фыркая дымом, проплыл блестящий паровоз, покатились длинные, новенькие
вагоны;
на застекленной площадке последнего сидел, как тритон в домашнем аквариуме, — царь.
Очень пыльно было в доме, и эта пыльная пустота, обесцвечивая мысли, высасывала их. По комнатам, по двору лениво расхаживала прислуга, Клим
смотрел на нее, как
смотрят из окна
вагона на коров вдали, в полях. Скука заплескивала его, возникая отовсюду, от всех людей, зданий, вещей, от всей массы города, прижавшегося
на берегу тихой, мутной реки. Картины выставки линяли, забывались, как сновидение, и думалось, что их обесцвечивает, поглощает эта маленькая, сизая фигурка царя.