Вот неожиданное происшествие: отыскался в Москве Николай Евгеньевич, наш дорогой инженер и свояк, и мало того, что отыскался, но еще прислал
любезное письмо с предложением денег. Вспомнил почти через год, что у него есть мамаша, Инна Ивановна, и предлагает мне разделить материальные заботы о ее существовании. Но ни о Саше, ни о брате Павлуше, ни о моей Лидочке — ни слова.
Он получил их при
любезном письме от самого Пафнутьева, который, в согласность с полученными начальственными предписаниями, просил забыть его недавние консервативные неистовства и иметь в виду одно: что отныне на всем лице России не найдется более надежного либерала, как он, Пафнутьев. Но в иллюзии все-таки убеждал не верить.
В этих сравнительно мелких делах Александр Васильевич обнаружил такую отвагу, быстроту и умелость, что о нем было доведено до сведения главнокомандующего. Бутурлин представил его к награде, донося императрице, что Суворов «себя перед прочими гораздо отличил». Отцу его Василию Ивановичу он написал
любезное письмо, свидетельствуя, что его храбрый сын «у всех командиров особливую приобрел любовь и похвалу». Действительно, он был везде первый и никакие трудности не устрашили его.
Должен сознаться, однако, что в ту пору я был далек от спокойствия. Ее чрезвычайно милое и
любезное письмо, в котором она уведомляла меня о своем браке, выражая глубокое сожаление, что изменившиеся обстоятельства, внезапно вспыхнувшая любовь принуждают ее нарушить данное обещание, — это милое, правдивое, пахнувшее духами, хранящее следы ее нежных пальцев письмо показалось мне посланием самого дьявола.
Неточные совпадения
Письмо Татьяны предо мною; // Его я свято берегу, // Читаю с тайною тоскою // И начитаться не могу. // Кто ей внушал и эту нежность, // И слов
любезную небрежность? // Кто ей внушал умильный вздор, // Безумный сердца разговор, // И увлекательный и вредный? // Я не могу понять. Но вот // Неполный, слабый перевод, // С живой картины список бледный, // Или разыгранный Фрейшиц // Перстами робких учениц:
«Что сделалось с тобой,
любезный Борис Павлович? — писал Аянов, — в какую всероссийскую щель заполз ты от нашего мокрого, но вечно юного Петербурга, что от тебя два месяца нет ни строки? Уж не женился ли ты там на какой-нибудь стерляди? Забрасывал сначала своими повестями, то есть
письмами, а тут вдруг и пропал, так что я не знаю, не переехал ли ты из своей трущобы — Малиновки, в какую-нибудь трущобу — Смородиновку, и получишь ли мое
письмо?
Так-таки взяла да и убежала и
письмо мне оставила:
любезный, дескать, Петр Петрович, извини; увлеченная страстью, удаляюсь с другом моего сердца…
Прошла неделя, и между ими завелась переписка. Почтовая контора учреждена была в дупле старого дуба. Настя втайне исправляла должность почтальона. Туда приносил Алексей крупным почерком написанные
письма и там же находил на синей простой бумаге каракульки своей
любезной. Акулина, видимо, привыкала к лучшему складу речей, и ум ее приметно развивался и образовывался.
— Очень рад… но, — сказал он, держа перо в руке и с каким-то простодушием глядя прямо мне в глаза, — но,
любезный барон, неужели вы думаете, что я подпишу это
письмо, которое au bout du compte [в конечном счете (фр.).] может меня поссорить с Россией за полпроцента комиссии?