Но позвольте вам рекомендовать один достопримечательный день, я бы памятник этому дню воздвиг, бронзовый монумент для назидания потомству. Это когда, пропустивши неделю после кончины Лидочки, я явился, как честный рабочий, в свою проклятую контору. Что и говорить, у нас все люди добрые и даже заметили, что я поседел: ах, как вы осунулись! И сочувствие горю выразили… но не то чтобы слишком сильно и неумеренно, а в привычной форме вежливости: ах, у вас, кажется, дочка умерла? Скажите,
какая жалость!
Неточные совпадения
Почти до рассвета оставался я с ними, а дома, на своей постели, долго не мог заснуть и несколько раз принимался плакать от
жалости.
Как представлю его забинтованную голову и эти бледные руки… тяжело!
Всякий, кто людей не по имени называет, а считает, тот есть дьяволов слуга и обманщик: сам себе лжет и других обманывает —
как только начнут людей считать, тотчас же теряют и всякую
жалость, всякий рассудок.
Плохо помню, что и дома было. Почему-то было очень светло, и я ходил по комнатам
как именинник, глупо и счастливо улыбаясь, целовал по порядку спящих детей, целовался и плакал с Инной Ивановной, которую Сашенька разбудила. Потом был самовар, и я пил горячий чай, и капали в блюдце слезы, которые все начинали беспричинно течь у меня: подумаю, что чай горячий, — и готово, плачу от
жалости и счастья.
Со скорбью и нестерпимой
жалостью смотрю я на людей.
Какая тяжкая их доля на этом свете,
как трудно им жить со своею неразгаданной душой! Чего хочет эта темная душа? Куда стремится она через слезы и кровь?
А вчера было близко к тому, что вместо
жалости и слез чуть не разразился проклятиями, еле-еле смирил себя за целую бессонную ночь. Попалась мне газета, где речь
как раз идет о несчастных армянах; и вот что рассказывает очевидец, привожу его слова с точностью,
как они напечатаны черным по белому...
Скажут, что это ничего больше,
как жалость, сострадание, господствующие элементы в существе женщины.
Неточные совпадения
Разумеется, есть выражение чиновника в Пилате и
жалости в Христе, так
как один олицетворение плотской, другой духовной жизни.
— И главное, что гораздо больше страха и
жалости, чем удовольствия. Нынче после этого страха во время грозы я понял,
как я люблю его.
Но когда его обнажили и мелькнули тоненькие-тоненькие ручки, ножки, шафранные, тоже с пальчиками, и даже с большим пальцем, отличающимся от других, и когда он увидал,
как, точно мягкие пружинки, Лизавета Петровна прижимала эти таращившиеся ручки, заключая их в полотняные одежды, на него нашла такая
жалость к этому существу и такой страх, что она повредит ему, что он удержал ее за руку.
Она
как будто боролась между
жалостью разбудить его и желанием говорить с ним.
Он у постели больной жены в первый раз в жизни отдался тому чувству умиленного сострадания, которое в нем вызывали страдания других людей и которого он прежде стыдился,
как вредной слабости; и
жалость к ней, и раскаяние в том, что он желал ее смерти, и, главное, самая радость прощения сделали то, что он вдруг почувствовал не только утоление своих страданий, но и душевное спокойствие, которого он никогда прежде не испытывал.