Неточные совпадения
В толпе движение. Некоторые потаенно уходят, не обмениваясь ни словом с остающимися, и уже свободнее становится
в потемневшей церкви. Только около черного гроба безмолвно толкутся люди, крестятся, наклоняются к чему-то страшному, отвратительному и с страдальческими лицами отходят
в сторону. Прощается с покойником
вдова. Она уже верит, что он мертв, и запах слышит, — но замкнуты для слез ее
глаза, и нет голоса
в ее гортани. И дети смотрят на нее — три пары молчаливых
глаз.
Неточные совпадения
А надо заметить, что жил я тогда уже не на прежней квартире, а как только подал
в отставку, съехал на другую и нанял у одной старой женщины,
вдовы чиновницы, и с ее прислугой, ибо и переезд-то мой на сию квартиру произошел лишь потому только, что я Афанасия
в тот же день, как с поединка воротился, обратно
в роту препроводил, ибо стыдно было
в глаза ему глядеть после давешнего моего с ним поступка — до того наклонен стыдиться неприготовленный мирской человек даже иного справедливейшего своего дела.
Скорчившаяся, с поношенным и вылинялым лицом старушонка,
вдова какого-то смотрителя
в Кременчуге, постоянно и сильно пахнувшая каким-то пластырем, отвечала, унижаясь
глазами и пальцами:
За Григорием Павлычем следовали две сестры: матушка и тетенька Арина Павловна Федуляева,
в то время уже
вдова, обремененная большим семейством. Последняя ничем не была замечательна, кроме того, что раболепнее других смотрела
в глаза отцу, как будто каждую минуту ждала, что вот-вот он отопрет денежный ящик и скажет: «Бери, сколько хочешь!»
Вдова тоже приходила к отцу, хотя он не особенно любил эти посещения. Бедная женщина,
в трауре и с заплаканными
глазами, угнетенная и робкая, приходила к матери, что-то рассказывала ей и плакала. Бедняге все казалось, что она еще что-то должна растолковать судье; вероятно, это все были ненужные пустяки, на которые отец только отмахивался и произносил обычную у него
в таких случаях фразу:
Подобралась дружная ватага: десятилетний сын нищей мордовки Санька Вяхирь, мальчик милый, нежный и всегда спокойно веселый; безродный Кострома, вихрастый, костлявый, с огромными черными
глазами, — он впоследствии, тринадцати лет, удавился
в колонии малолетних преступников, куда попал за кражу пары голубей; татарчонок Хаби, двенадцатилетний силач, простодушный и добрый; тупоносый Язь, сын кладбищенского сторожа и могильщика, мальчик лет восьми, молчаливый, как рыба, страдавший «черной немочью», а самым старшим по возрасту был сын портнихи-вдовы Гришка Чурка, человек рассудительный, справедливый и страстный кулачный боец; все — люди с одной улицы.