О. Василий остановился и топнул ногой. Обеспокоенно закудахтала и насторожилась испуганная курица, сзывая цыплят. Один из них был далеко и быстро побежал на зов, но по дороге его схватили и подняли большие, костлявые и горячие руки. Улыбаясь, о. Василий подышал на желтенького цыпленка горячим и
влажным дыханием, мягко сложил руки, как гнездо, бережно прижал к груди и снова заходил по длинной дорожке.
Временами неведомая улица так тесна и так запружена санями и повозками, что тройка идет шагом, иногда даже приостанавливается. Тогда задние лошади вплотную надвигаются мордами на задок, и Александров чувствует за собою совсем близкое, теплое,
влажное дыхание и крепкий приятный запах лошади.
Она краснела более и более, наконец присела на полу у постели его и приложила свою щеку к его щеке; теплое,
влажное дыхание ее шелестило по его лицу…
Неточные совпадения
Днем Ромашов старался хоть издали увидать ее на улице, но этого почему-то не случалось. Часто, увидав издали женщину, которая фигурой, походкой, шляпкой напоминала ему Шурочку, он бежал за ней со стесненным сердцем, с прерывающимся
дыханием, чувствуя, как у него руки от волнения делаются холодными и
влажными. И каждый раз, заметив свою ошибку, он ощущал в душе скуку, одиночество и какую-то мертвую пустоту.
Все это было уже не ново Олесе в моем толковании, но на этот раз она даже и слушать меня не стала. Она быстрым движением сбросила с себя платок и, скомкав его, бросила мне в лицо. Началась возня. Я старался отнять у нее цветок боярышника. Сопротивляясь, она упала на землю и увлекла меня за собой, радостно смеясь и протягивая мне свои раскрытые частым
дыханием,
влажные милые губы…
Офелия в цветах, в причудливом уборе // Из майских роз и
влажных нимф речных // На золотых кудрях, с безумием во взоре, // Внимала звукам темных дум своих. // Ее
дыханьем насмерть пораженный, // Припал к устам, как раненый олень, // Прекрасный принц Гамлет, любовью опьяненный, // Когда пред ним отца явилась тень… // Он вскрикнул и воскрес…
Когда вышли во двор,
влажная темнота мягко, но тепло и сильно ударила в лицо, в глаза, захватила
дыхание, вдруг очищающе и нежно пронизала все вздрогнувшее тело.
Уже все спали, шелестело тяжелое
дыхание,
влажный кашель колебал спертый, пахучий воздух. Синяя, звездная ночь холодно смотрела в замазанные стекла окна: звезды были обидно мелки и далеки. В углу пекарни, на стене, горела маленькая жестяная лампа, освещая полки с хлебными чашками, — чашки напоминали лысые, срубленные черепа. На ларе с тестом спал, свернувшись комом, глуховатый Никандр, из-под стола, на котором развешивали и катали хлебы, торчала голая, желтая нога пекаря, вся в язвах.