Неточные совпадения
Есть еще вопросы? О самой пьесе Я сам толком не знаю, ее сочинит тот же импресарио, что привлечет и актеров, — Судьба, — а Моя скромная роль для начала: человека, который так полюбил других людей, что хочет отдать им все — душу и деньги. Ты не забыл, конечно, что Я миллиардер? У Меня три
миллиарда. Достаточно, не правда ли, для одного эффектного представления? Теперь еще одна подробность, чтобы закончить эту страницу.
Старый шут выговорил свою тираду не без гордости, и Магнус — да, — он слегка вздрогнул.
Миллиарды, мой друг,
миллиарды! Он долго и пристально посмотрел на Меня...
— М-р Вандергуд? Генри Вандергуд? Это не вы, сударь, тот американец, миллиардер, что хочет облагодетельствовать человечество своими
миллиардами?
— Три
миллиарда — огромная сила, Магнус!
— Да, три
миллиарда — огромная сила, — согласился он спокойно и нехотя, — но что вы можете сделать с ними?
— Да, я их не люблю, — подтвердил Магнус. — Но я рад, что вы не собираетесь идти шаблонным путем всех американских филантропов. Ваши
миллиарды…
— Три
миллиарда, Магнус! На эти деньги можно создать новое государство…
— Два слова о людях, м-р Вандергуд. Сейчас вы увидите мою дочь, Марию. Это мои три
миллиарда. Вы понимаете?
— Но этого золота не родит ваша Калифорния и никакое иное место на нечистой земле. Это — золото небес. Я человек неверующий, но даже я — даже я, м-р Вандергуд! — испытываю сомнения, когда встречаю взор моей Марии. Вот единственные руки, в которые вы спокойно могли бы отдать ваши
миллиарды.
— Будем говорить прямо, синьор Магнус. Я человек прямой, и Я полюбил вас. Хотите ехать со Мною и быть распорядителем моих
миллиардов?
Радость римских газет, узнавших, что Я не погиб при катастрофе и не потерял ни ноги, ни
миллиардов, равнялась радости иерусалимских газет в день неожиданного воскресения Христа… впрочем, у тех было меньше основания радоваться, насколько Я помню историю.
Дрожь прохватила Меня от сырости, и решительным жестом Я хватил в барабан моих
миллиардов: дум-дум! Все для людей, ни одного цента себе: дум-дум! С наглостью, достойной палок, Я закончил «словами незабвенного Учителя...
Пустяки! — решаем мы и самодовольно погружаемся в созерцание наших
миллиардов, нашей силы и нашего замечательного ума и характера.
— А интервьюеры? А этот ваш полет? Вы должны их гнать, м-р Вандергуд, это унижает… ваши три
миллиарда. Это правда, что вы читали какую-то проповедь?
— Вы слишком доверчивы, м-р Вандергуд, это большой недостаток… при трех
миллиардах. Нет, я для вас не гожусь. У нас разные дороги.
Кардинал X. говорит на всех европейских языках и, из уважения к звездному флагу и
миллиардам, наш разговор вел по-английски. Начался разговор с того, что его преосвященство поздравил Меня с приобретением виллы Орсини, во всех подробностях за двести лет рассказал Мне историю Моего жилища. Это было неожиданно, очень длинно, местами не совсем понятно и заставило Меня, как истинного американского осла, уныло хлопать ушами… но зато Я хорошо рассмотрел Моего важного и слишком ученого посетителя.
А бритой обезьяне очень хочется трех
миллиардов; видно, у Св.
Но это шутки. Я хочу быть серьезен. Мне нравится кардинал X., и Я позволю ему слегка позолотиться около Моих
миллиардов. И Я устал. Надо спать. Меня уже поджидают Моя постель и Вандергуд. Я закрою свет и в темноте еще минуту буду слушать, как утомленно стучит Мой счетчик, а потом придет гениальный, но пьяный пианист и начнет барабанить по черным клавишам Моего мозга. Он все помнит и все забыл, этот гениальный пьяница, и вдохновенные пассажи мешает с икотой.
Отдайте ваши
миллиарды кардиналу X., его рецепт счастья нисколько не хуже других патентованных средств.
Я сам был фантазером и кое-что изобретал в молодости… так, немного химии… одним неудачным взрывом мне опалило даже волосы, и я очень радуюсь, что тогда не встретился с вашими
миллиардами.
Я шучу, м-р Вандергуд, но если хотите, то вот мой серьезный совет: растите и множьте ваших свиней, делайте из трех
миллиардов четыре, продавайте не совсем гнилые консервы и оставьте заботы о счастье человечества.
Магнус спокойно слушал Мое повествование, и еще с большей неохотой Я рассказал о множестве неудачных попыток развязать Мой кошелек: о бесконечном количестве прошений, написанных дурным языком, где правда кажется ложью от скучного однообразия слез, поклонов и наивной лести, о сумасшедших изобретателях, о торопливых прожектерах, стремящихся со всевозможной быстротой использовать свой недолгий отпуск из тюрьмы, — обо всем этом обглоданном человечестве, которое запах слабо защищенных
миллиардов доводит до исступления.
Болтовня этих проклятых газет о
миллиардах, которые Я готов отдать предъявителю любой язвы на ноге или пустого кармана, свела их с ума.
— Какой кардинал? Ах да!.. Кардинал X. и
миллиарды? Как же, я помню. Но не смотрите на Меня так удивленно, Магнус, Мне это надоело.
— Это. Шесть секретарей, безмозглые старухи, нюхательный табак и Мой дантевский ад, куда Меня водят на прогулку. Не смотрите на Меня так строго, Магнус. Вероятно, из Моих
миллиардов можно было приготовить зелье покрепче, но я сумел сделать только кислое пиво. Отчего вы не захотели помочь мне? Впрочем, вы ненавидите людей, я забыл.
— Только одна ваша фраза — что-то о войне и революции, которые можно создать на ваши
миллиарды, показалась мне несколько интереснее остального, но дальнейшее показало, что это лишь простая обмолвка, случайный кусок чужого текста.
Я почувствовал это сразу, когда вы явились с вашими
миллиардами.
— О! Если синьорина Мария действительно любит меня, то моя смерть не может быть препятствием… впрочем, я выражаюсь не совсем понятно. Хочу сказать, что Мой уход… нет, лучше Я ничего не скажу. Одним словом, синьор Магнус: теперь вы не согласились бы взять мои
миллиарды в ваше распоряжение?
— Да и вы думаете так же. Для маленького зла вы слишком большой человек, как и
миллиарды слишком большие деньги, а большое зло… честное слово, я еще не знаю, что это значит — большое зло? Может быть, это значит: большое добро? Среди недавних моих размышлений, когда я… одним словом, пришла такая странная мысль: кто приносит больше пользы человеку: тот, кто ненавидит его, или тот, кто любит? Вы видите, Магнус, как я еще несведущ в человеческих делах и как я… готов на все.
— О! Это интересно. А где же мои
миллиарды?
— О нет! Таким ты казался только вначале. Скажу тебе правдиво, как и все, что я говорю сейчас; ты вовсе не глуп, Вандергуд, теперь я узнал тебя ближе. Это пустяки, что ты так наивно отдал мне все свои
миллиарды, — мало ли умных людей обманывалось искусными… мошенниками! Твое несчастье в другом, товарищ.
— Так. Одни
миллиарды? Хорошо. Но твой план: взорвать землю или что-то в этом роде? Или ты и здесь лгал? Не может быть, чтобы ты хотел только… открыть ссудную кассу или стать тряпичным королем!
Что бы ты делал в конце концов с твоими
миллиардами, если бы я не догадался взять их у тебя?
Странно сказать, но во мне есть даже чувство маленькой благодарности за… твои
миллиарды и, кроме того, маленькая надежда.
— И этого коршуна теперь ты хочешь отдать мне? У тебя уже не хватает корму? Кроме моих
миллиардов, тебе нужна и моя печень!
Ах, но боюсь, что и с полицией у вас ничего не выйдет: я еще не успел сказать вам, что его преосвященство вступил в некоторую долю в тех
миллиардах, что вы совершенно законно уступили мне, и его связи… вы понимаете?