Неточные совпадения
Но я терпелив — и жду. Вначале это показалось мне несколько скучным, но на днях я нашел новое развлечение, и теперь я даже доволен. Это — римские
музеи,
в которых я провожу каждое утро как добросовестный американец, недавно научившийся отличать живопись от скульптуры. Но со мной нет Бедекера, и я странно счастлив, что решительно ничего не понимаю
в этом деле: мраморе и
картинах. Мне просто нравится все это.
А затем мгновение — прыжок через века, с + на — . Мне вспомнилась (очевидно, ассоциация по контрасту) — мне вдруг вспомнилась
картина в музее: их, тогдашний, двадцатых веков, проспект, оглушительно пестрая, путаная толчея людей, колес, животных, афиш, деревьев, красок, птиц… И ведь, говорят, это на самом деле было — это могло быть. Мне показалось это так неправдоподобно, так нелепо, что я не выдержал и расхохотался вдруг.
Неточные совпадения
Странно, что эта раздражающая
картина нашла себе место
в лучшем
музее столицы немцев.
Пошел, смотрел
картины в Люксембургском
музее, обедал
в маленьком уютном ресторане.
После тяжелой, жаркой сырости улиц было очень приятно ходить
в прохладе пустынных зал. Живопись не очень интересовала Самгина. Он смотрел на посещение
музеев и выставок как на обязанность культурного человека, — обязанность, которая дает темы для бесед.
Картины он обычно читал, как книги, и сам видел, что это обесцвечивает их.
Вечером он выехал
в Дрезден и там долго сидел против Мадонны, соображая: что мог бы сказать о ней Клим Иванович Самгин? Ничего оригинального не нашлось, а все пошлое уже было сказано.
В Мюнхене он отметил, что баварцы толще пруссаков.
Картин в этом городе, кажется, не меньше, чем
в Берлине, а погода — еще хуже. От
картин, от
музеев он устал, от солидной немецкой скуки решил перебраться
в Швейцарию, — там жила мать. Слово «мать» потребовало наполнения.
В Риме, устроив с Кириловым мастерскую, он делил время между
музеями, дворцами, руинами, едва чувствуя красоту природы, запирался, работал, потом терялся
в новой толпе, казавшейся ему какой-то громадной, яркой, подвижной
картиной, отражавшей
в себе тысячелетия — во всем блеске величия и
в поразительной наготе всей мерзости — отжившего и живущего человечества.