Неточные совпадения
Старик присел к ней на кровать, обнял ее, поцеловал, назвал красавицей-невестынькой, обласкал внука и, наконец, ушел,
сказавши, что ему «без невестыньки будет скучно».
«Вот и больная невестка себя не пожалела, встала, оделась и пришла развеселить
старика», —
сказал он с нежностью.
Старику и старухе, о которых я сейчас
сказал, была кровная нужда, чтобы их барыня узнала настоящую правду о своем супруге: близкие родные их, находившиеся в прислуге у барина, невыносимо страдали от жестокости своего господина.
Наконец,
старик и старуха решились рассказать барыне всё и, улучив время, когда Прасковья Ивановна была одна, вошли к ней оба; но только вырвалось у старушки имя Михайла Максимовича, как Прасковья Ивановна до того разгневалась, что вышла из себя; она
сказала своей няне, что если она когда-нибудь разинет рот о барине, то более никогда ее не увидит и будет сослана на вечное житье в Парашино.
Глупой бабе, выпившей со сна добрую чарку настойки для бодрости, за досаду стало, и она с некоторою горячностью
сказала старику: «Да что это, дядюшка, ты всё, смеешься и ничему не веришь?
«Что и говорить, батюшка, книжница: мягко стелет, да каково-то будет спать!» Но
старик грозно взглянул на нее и зловещим голосом
сказал: «А почем ты знаешь?
— «Вижу, брат, что она тебе врать не позволяла, —
сказал старик с веселым лицом, рассмеялся и прибавил: — ну это еще небольшая беда».
Экипаж подкатил к крыльцу, молодые вышли, упали
старикам в ноги, приняли их благословение и расцеловались с ними и со всеми их окружающими; едва кончила молодая эту церемонию и обратилась опять к свекру, как он схватил ее за руку, поглядел ей пристально в глаза, из которых катились слезы, сам заплакал, крепко обнял, поцеловал и
сказал: «Слава богу!
«Вот мой угол, невестынька, — весело
сказал старик, — садись, так будешь гостья.
Но сегодня я проснулась рано; Алексей мне
сказал (
старик поморщился), что вы уже давно встали, и я пришла к вам в надежде, что вы меня не прогоните и позволите мне напоить вас чаем».
В этих обыкновенных словах было так много внутреннего чувства, так они были сказаны от души, что
старик был растроган, поцеловал Софью Николавну в лоб и
сказал: «Ну, если так, то спасибо, милая невестынька.
«Да ты колдунья, — с приятным изумлением
сказал старик, приняв чашку и отведав чай: — ты знаешь все мои причуды; ну, если ты будешь так угождать мужу, то хорошо ему будет жить».
«Благодарю вас, батюшка, —
сказала она так искренне, с таким внутренним чувством, что каждое слово доходило до сердца
старика, — благодарю вас, что вы не потаили от меня того, что вам было неприятно.
Надобно
сказать, что
старик был охотник до мельничного дела и сам занимался им.
Он говорил, что она до сих пор исполняла долг свой как дочь, горячо любящая отца, и что теперь надобно также исполнить свой долг, не противореча и поступая согласно с волею больного; что, вероятно, Николай Федорыч давно желал и давно решился, чтоб они жили в особом доме; что, конечно, трудно, невозможно ему, больному и умирающему, расстаться с Калмыком, к которому привык и который ходит за ним усердно; что батюшке Степану Михайлычу надо открыть всю правду, а знакомым можно
сказать, что Николай Федорыч всегда имел намерение, чтобы при его жизни дочь и зять зажили своим, домом и своим хозяйством; что Софья Николавна будет всякий день раза по два навещать
старика и ходить за ним почти так же, как и прежде; что в городе, конечно, все узнают со временем настоящую причину, потому что и теперь, вероятно, кое-что знают, будут бранить Калмыка и сожалеть о Софье Николавне.
Объяснение с отцом не имело успеха;
старик спокойно и твердо
сказал ей, что его решение не было минутным порывом, а давно обдуманным делом.
Я знаю, что и теперь он бывает перед тобою виноват, но тебе всё уже кажется в преувеличенном виде…» — «Батюшка», — прервала было его Софья Николавна; но
старик не дал ей продолжать,
сказав: «Погоди, выслушай всё, что я хочу
сказать тебе.
По разумности своей
старик очень хорошо знал, что гневаться было не на кого; но в первые дни он не мог овладеть собою, так трудно ему было расстаться с сладкою надеждой или, лучше
сказать, с уверенностью, что у него родится внук и что авось не погибнет знаменитый род Шимона.
Степан Михайлыч принял известие о смерти внучки весьма равнодушно, даже
сказал: «Вот есть об чем убиваться, об девчонке, этого добра еще будет!» Но когда вслед за первым известием было получено другое, что здоровье Софьи Николавны находится в опасности, —
старик сильно перетревожился.
После кончины Николая Федорыча учредились две опеки над детьми его от двух браков. Алексея Степаныча назначили опекуном братьев Софьи Николавны от одной с ней матери, которые, не кончив курса учения в Московском благородном пансионе, были вытребованы в Петербург для поступления в гвардию. Я забыл
сказать, что по ходатайству умиравшего
старика Зубина, незадолго до его смерти, Алексея Степаныча определили прокурором Нижнего земского суда.
Неточные совпадения
Роман
сказал: помещику, // Демьян
сказал: чиновнику, // Лука
сказал: попу. // Купчине толстопузому! — //
Сказали братья Губины, // Иван и Митродор. //
Старик Пахом потужился // И молвил, в землю глядючи: // Вельможному боярину, // Министру государеву. // А Пров
сказал: царю…
А пенциону полного // Не вышло, забракованы // Все раны
старика; // Взглянул помощник лекаря, //
Сказал: «Второразрядные! // По ним и пенцион».
«Ты — бунтовщик!» — с хрипотою //
Сказал старик; затрясся весь // И полумертвый пал! // «Теперь конец!» — подумали // Гвардейцы черноусые // И барыни красивые; // Ан вышло — не конец!
А увидим мы // Старца нищего — // Подадим ему // Мы копеечку: // «Не за нас молись, — //
Скажем старому, — // Ты молись,
старик, // За Еленушку, // За красавицу // Александровну!»
«А вы что ж не танцуете? — //
Сказал Последыш барыням // И молодым сынам. — // Танцуйте!» Делать нечего! // Прошлись они под музыку. //
Старик их осмеял! // Качаясь, как на палубе // В погоду непокойную, // Представил он, как тешились // В его-то времена! // «Спой, Люба!» Не хотелося // Петь белокурой барыне, // Да старый так пристал!